Линии судьбы - Артём Федоренко
“Где я… оказался?” — спросил он, стараясь говорить медленно. Слова давались с трудом — язык ощущался чужим, непривычным, словно инструмент, которым он не умел пользоваться.
“Вы в Храме Исцеляющей Воды,” — ответила женщина, поправляя один из кристаллов на поясе. Феликс отметил странную певучесть в её речи, будто русский язык для неё был неродным. “Вас нашли травники у подножия Восточной тропы три дня назад. Довольно сильно избитого,” — она помолчала, изучающе глядя на него. “Вы помните, что случилось?”
“Три дня…” — прохрипел он, с трудом ворочая языком. Три дня без сознания. Что произошло за это время? И что случилось с его собственным телом, с его прежней жизнью?
Феликс закрыл глаза, пытаясь собрать воспоминания. Авария… Фортуна с глазами цвета расплавленного золота… обещание силы видеть то, что другие не могут… А потом допрос и имя, которое он произнёс, сам не зная почему — мастер Ю.
Он осторожно повернул голову в сторону перегородки, откуда доносились встревоженные голоса и звуки борьбы. Теперь он уже осознанно потянулся к нитям вероятностей, ощущая их так же отчётливо, как другие ощущают запахи или звуки. Они отозвались мгновенно — он увидел, как скверна расползается по телу больного чёрными линиями, как традиционные методы лечения сталкиваются с ней и… только ускоряют её распространение.
“Это… странно,” — произнёс он, забыв о том, что целительница не видит нитей вероятности. “Почему очищающие печати усиливают скверну, а не уничтожают её?”
Взгляд целительницы стал острым, настороженным. “Откуда вы знаете о печатях? Вы видели подобное раньше?”
Феликс мысленно выругался. Очевидно, он знал больше, чем должен был знать обычный пациент. Чтобы выиграть время, он попробовал сесть, и тут же пожалел об этом — комната закружилась перед глазами, а ребра отозвались вспышкой боли.
“Осторожнее,” — целительница поддержала его за плечи. “Ваше тело ещё слабо.”
Не моё тело, — подумал Феликс, но вслух сказал другое: “Мне нужно… мне нужно поговорить с мастером Ю.”
Целительница замерла. Феликс увидел, как изменился узор вероятностей вокруг неё — появилось напряжение, настороженность.
“Мастер Ю?” — она произнесла это имя с явным почтением и опаской. “Почему вы думаете…”
Её прервал звук открывающейся двери. На пороге стоял молодой человек, почти юноша, в тёмно-синем одеянии, подпоясанном чёрным шнуром с серебряной застёжкой. Его иссиня-чёрные волосы были собраны в небрежный узел на макушке, открывая высокий лоб. Но самой удивительной чертой были его глаза — неестественно светлые, почти белые, с едва различимой голубоватой радужкой. На его поясе висел мешочек, расшитый странными символами, похожими на те, что светились на стене.
“Сестра Цзинь, дядюшка Лин просит твоей помощи,” — произнёс он с лёгким поклоном, но его взгляд был устремлён на Феликса. “Я побуду с пациентом.”
Целительница — теперь Феликс знал, что её зовут Цзинь — бросила на юношу быстрый взгляд, потом на Феликса, явно колеблясь. Наконец она склонила голову в знак согласия и направилась к двери, но остановилась рядом с юношей.
“Будь осторожен, Лян,” — тихо сказала она. “В нём что-то… необычное.”
Лян улыбнулся краешком губ, но ничего не ответил. Когда дверь за целительницей закрылась, он подошёл ближе и внимательно посмотрел на Феликса.
“Значит, вы всё-таки выжили,” — произнёс он с лёгкой улыбкой. “Учитель будет рад это узнать. Особенно учитывая обстоятельства,” — он кивнул в сторону перегородки, за которой продолжалась борьба за жизнь больного скверной.
Феликс смотрел на него через паутину вероятностей. Вокруг Ляна нити складывались в сложный, но гармоничный узор, напоминающий водный поток — плавный, текучий, но с непредсказуемыми завихрениями. Он излучал уверенность человека, знающего больше, чем говорит.
“Кто… кто вы?” — спросил Феликс, хотя уже догадывался об ответе.
“Ученик мастера Ю,” — просто ответил Лян, присаживаясь на край кровати. “А вот кто вы — гораздо более интересный вопрос.”
Тон, которым это было сказано, заставил Феликса насторожиться. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он знает, — мелькнула мысль. Он знает, что я не тот, за кого себя выдаю.
“Я бы хотел встретиться с вашим учителем,” — сказал Феликс, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Лян внимательно изучал его лицо, затем кивнул.
“Не здесь,” — сказал он тихо. “Слишком много ушей, слишком много глаз. Когда вы сможете ходить, приходите к Павильону Лунного Света. Учитель будет ждать.”
Он встал и направился к выходу, но остановился в дверях, обернувшись через плечо.
“И да… насчёт печати, о которой спрашивали те люди,” — он улыбнулся краем губ, — “возможно, вы не так уж ошиблись, упомянув имя моего учителя. Мастер Ю — один из немногих, кто может понять природу необычных символов и их истинное предназначение.”
Дверь закрылась за ним беззвучно, словно сделанная из пуха, а не из тяжелого дерева. Феликс остался один, если не считать приглушённых голосов за перегородкой и тихого шелеста вероятностей вокруг. Он откинулся на подушки, чувствуя себя измотанным даже от этого короткого разговора.
Что за место этот мир Расколотых Путей? — подумал он, вспоминая слова Фортуны. И что за роль мне здесь предстоит сыграть?
За перегородкой снова раздался крик боли, и Феликс почувствовал, как изменился поток энергии в комнате. Он увидел это через вероятности — как традиционные методы лечения конфликтуют со скверной, усиливая её. Но теперь он видел и другое — тонкую золотую нить возможности, почти незаметную среди остальных.
Если очищающие печати усиливают скверну, — размышлял он, прослеживая путь золотой нити, — то, возможно, противоположный подход…
Мысль была абсурдной. Нелогичной. Он ничего не знал об этом мире, о скверне, о методах лечения. Разумнее всего было бы отдохнуть, набраться сил перед встречей с мастером Ю, не привлекать к себе внимания.
Но золотая нить возможности звала его, манила. Как в бизнесе, когда среди тысяч вариантов он видел единственную комбинацию, ведущую к успеху. Как тогда, в подвале, когда среди множества путей к смерти он выбрал единственный к спасению.
В конце концов, — подумал Феликс, с усилием садясь на кровати, — Фортуна выбрала меня именно за умение видеть возможности там, где другие видят только тупики.
“Эй, кто-нибудь!” — позвал он, стараясь, чтобы голос звучал достаточно громко. “Мне кажется, я знаю, как можно помочь вашему пациенту.”
Дверь снова открылась, но на этот раз на пороге стоял пожилой мужчина с длинной седой бородой и воспалёнными от усталости глазами. Должно быть, тот самый мастер Лин, о котором говорила целительница.
“Что вы сказали?” — его голос звучал скептически, но в нитях вероятности вокруг него Феликс увидел слабый проблеск
