Расколотый мир - Анастасия Поклад
Ристинка, едва вернувшись с Холмов, уехала в Локит, знакомиться с высшим обществом, и не у дел остались только сильфы. Даша разгоняла скуку, помогая Лернэ по хозяйству, а вот Юрген маялся. Теперь, когда сильф знал, что Даша его любит, он постоянно подмечал за ней какие-то взгляды, движения, вздохи и прочую чушь, на которую прежде и не думал обращать внимания. Нельзя сказать, что прежде в него не влюблялись девушки — молодой смазливый агент никогда не оставался в одиночестве на балах и дружеских вечеринках. Но чтобы вот так, молча, безответно… да еще и собственная жена! Юра не хотел Дашиной любви, не знал, как теперь себя вести, и страдал от этого.
Кроме того, не давали покоя мысли о готовящейся военной кампании. Вместе с ответным письмом Верховному Юрген уже давным-давно отвез на Холмы сведения, что атаковать будут не Орден, как все там опасались, а Фирондо. Но тут появлялись другие трудности. Если Клима пойдет на ведскую столицу в конце весны, Сефинтопала успеет стянуть к себе войска, что ослабит границы с Орденом. Значит, Орден может успешно начать наступление по фронтам, и его влияние усилится. В этом случае Холмам надо заключать новые договора на поставку техники и повышать цены, потому что завоеванные земли Орден будет держать любыми средствами.
Зная Климу, Юрген полагал, что такого подарка от нее ни сильфы, ни Орден не дождутся. Значит, она будет атаковать как можно скорее. Если узнать дату заранее и сообщить Ордену, те смогут начать наступление на ведов в дни штурма Фирондо, что увеличит шансы на прорыв. Тогда сильфы тоже останутся в выигрыше. Рассуждая так, Юра чувствовал себя бесчестным интриганом, но понимал, что политика родины требует от него этих жертв. И лучше самую малость подрезать крылья симпатичной ему обде, чем стать предателем своей страны.
В доме было тепло, для сильфа — душно. Юра сидел на лавке у приоткрытого окна и жадно вдыхал частицы свежего воздуха, пропахшего талым снегом.
— Сегодня мы будем готовить капусту, — сказала Лернэ таким тоном, будто речь шла о чем-то романтическом.
— Вчера капуста, позавчера капуста, — проворчала Дарьянэ. — Мы так сами скоро в капусту превратимся. Давай лучше я потихоньку на охоту слетаю!
— Это опасно, — отозвался Юра. — Тем более, днем.
Даша заметно вздрогнула от звука его голоса и с вызовом выпалила:
— Подумаешь! Все лучше, чем в четырех стенах сидеть.
— У нас еще восемь кочанов в сарае лежит, — вмешалась Лернэ. — Если до оттепели их не съесть, то сгниют.
— Ты одна этот кочан все равно не дотащишь. Нам с Юрой выходить нельзя. А Гера слишком поздно вернется, с утра надо было его за капустой посылать.
— Я Тенечку попрошу.
Тут скептический смешок вырвался и у Юры. Легче было дождаться Геру с другого конца деревни, чем Теньку с его чердака.
— Он как раз скоро спуститься должен, — как ни в чем не бывало закончила Лернэ.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Даша.
— Ему ведра воды хватает на день. Позавчера утром Тенечка наполнил два ведра. Значит, сегодня у него должна кончиться вода.
Сильфы невольно переглянулись. Иногда наивная Лернэ выдавала логичные умозаключения.
И правда, вскоре наверху скрипнула дверь, по всему дому поплыл запах чего-то паленого и алхимического, а на лестнице объявился Тенька. Юра подумал, что дорого бы отдал за знание, чем колдун так увлеченно занимается сутки напролет.
Обычно Тенька не снисходил до разговоров, только кивал и отмахивался, разумом пребывая в неведомых изобретательских далях, но сегодня в ответ на просьбу сестры сказал:
— Ай, да какая там капуста! Гляди лучше сюда, Лерка, фокус покажу.
Жестом заправского комедианта он поднял левую ладонь, повернул тыльной стороной к зрителям и картинно открутил большой палец.
— Подумаешь, — пожал плечами Юрген. — Я тоже так могу.
— Не можешь, — уверенно возразил Тенька. И положил на стол маленький продолговатый предмет, который держал в правой руке.
Первой неведомую штуковину рассмотрела Лернэ и взвизгнула. Потом пригляделась Даша и тут же помянула смерчи. Заинтригованный, Юра поднялся, подошел ближе — и едва не высказался покрепче.
На столешнице лежал палец.
— Правда, интересненько получилось? — довольно уточнил колдун.
— А… а как обратно? — спросила Даша.
Тенька взял палец, преспокойно прикрутил на место и даже пошевелил им.
— Я разгадал секрет Эдамора Карея! И немного усовершенствовал. Это так просто, удивительно, что раньше никто не додумался. Если под определенным углом изменить мельчайшие частицы плоти, то происходит расслоение без отмирания, что при обратимости процессов дает возможность…
— Лучше бы ты крюк починил, — тихо всхлипнула Лернэ и обняла брата за руку.
— Ты чего? — изумился Тенька. — Вот он палец, живой и невредимый. Что же ты такая трусиха?
— Нам тоже немного не по себе на это смотреть, — признался Юра.
— Неучи! — привычно заклеймил колдун. — Лерка, успокойся. Что ты там про капусту говорила? Сейчас принесу…
Он сделал несколько шагов к двери. Его рука, которую по-прежнему обнимала Лернэ, отделилась от туловища и осталась у сестры. Лернэ, ощутив неладное, подняла голову…
На этот раз визг вырвался даже у Дарьянэ.
Сам экспериментатор, обернувшийся на вопли, только сокрушенно взмахнул другой рукой.
— Ну вот, все-таки отвалилась! Так и знал, что со связующими напутал. Дай сюда, — он с неприятным чмоканьем приладил руку на место.
— Теперь ты все время будешь… на части разваливаться? — осведомился Юрген, который сам удержал крик лишь чудом.
— Вот еще! — Тенька придирчиво подвигал плечом. — Я в этом деле уже почти профессионал! Кстати, Лерка, у тебя зеркальце есть? Хочу трофейный глаз на затылок приспособить…
Лернэ побледнела и едва не села мимо лавки.
— Иди ты… за капустой! — в сердцах посоветовала Даша.
* * *
Вечером Юрген долго не мог уснуть. Мешало все: шуршание паучка в углу, тихое посвистывание ветра за окном, назойливая ритмичная капель тающих под стрехой сосулек, лунный свет, влажные прелые запахи соломы и досок. А больше всего мешало присутствие Дарьянэ. Юра слышал, что она не спит, притихла на том краю кровати, даже не вздохнет лишний раз. Чего ей нужно? Тоже не может заснуть или хочет о чем-то заговорить? Так и говорила бы, лучше уж очередной скандал, честное слово, чем это напряженное молчание почти каждую ночь. Может, хочет, чтобы он заговорил первым? Так Юрген ни смерча не знает, о чем тут говорить. И вообще, спать хочется. Но луна вызверилась, хуже солнца слепит глаза. И шуршит чего-то. И скрипит. И топает…
Юра приподнялся на локте и прислушался. Снаружи действительно ходили, тихонько, крадучись, едва скрипя половицами. Но явно больше, чем один человек.
Сильф напряг слух.
