Марина Дяченко - Авантюрист

Усталые лошади едва переставляли ноги; я забрался в карету, лег, стараясь не беспокоить раненную руку. Боль не даст мне уснуть. Ноги скоро затекут; может быть, выставить их в окно?..

– Ф-фу… – негромко вздохнула Алана, примостившаяся на сиденье напротив. И убрала со лба влажную прядь волос; я увидел, что у нее на коленях лежит все то же круглое зеркало.

– Морочишься?

Она кивнула.

– И не выйдет… Зря мы… За этот «магический предмет» и трех грошей не дадут… в лавке старьевщика.

Алана пожала плечами: кто, мол, знает. Три гроша-то, может, и дадут…

– Ты спрашивала этих… братцев… не могли бы они снять Приговор? А если бы они соврали, что могут?

– Видно же, когда врут, – вздохнула моя жена, поправляя занавеску. – И потом… я так спросила, для очистки совести. С самого начала было ясно, что…

Она снова пожала плечами. Да, будь братья настоящими магами, мы не ушли бы из замка так просто.

– Дай…

Алана послушно отдала зеркало. Из медной рамы на меня глянул небритый, серый лицом разбойник с недобрым взглядом колючих глаз. Да-а, трактирщик не обрадуется, когда я спрошу его о ночлеге…

– Танталь никогда не забудет, – грустно сказала Алана. – Того, что было. У нее… ты знаешь… она ведь изменила Луару, она таскает на себе вечную вину… Она, мол, такая-сякая…

Да. Чего-то подобного я ожидал.

– Знаешь… Я не верю, что она изменила ПРОСТО ТАК. Должно быть что-то…

– Любовь? – Алана улыбнулась улыбкой мудрого скептика. Как бы желая добавить: «Мальчик, что ты знаешь о любви?»

Я сдержал смех, чтобы она не обиделась.

Мы с Аланой сладко сопели, свернувшись под одним одеялом; даже во сне жена боялась пошевельнуться, чтобы не задеть мою раненую руку. Вдоволь наплававшись по поверхности сновидения, я наконец-то нырнул вглубь – внезапный стук разбудил меня болезненно, резко, будто впивающаяся в тело веревка.

– Р-рогатая… судьба…

Я поискал глазами шпагу. Алана уже сидела в постели – с канделябром наперевес.

– Меня не пришиби, – пробормотал я, выбираясь из гущи одеял.

Ну, ночной пришелец, кто бы ты ни был…

Я отодвинул засов и рывком распахнул дверь.

– Я видела Эгерта, – сказала Танталь.

Она была полностью одета; в одной ее руке вздрагивала оплывшая свеча, в другой она сжимала трофейное зеркальце.

– Я видела его… он… Я думаю, он меня услышал.

ГЛАВА 15

Весна слишком уж торопилась. Она была поспешна, как молодой любовник, она была суетлива; листья выстреливали из почек, трава лезла так неистово, как будто бы снизу, из влажного царства корней, ее гнали хлыстом. Неподобающее для этого времени тепло разбудило всех жужжащих и ползающих тварей; в полдень лошади принимались нервно крутить головами и дергать шкурой на спине. Кучер невнятно напевал под нос – потому что теперь у нас был кучер и мы не бежали сломя голову. Мы путешествовали, как приличные господа, и во время пути можно было дремать на кожаных подушках, глядеть в окно или светски беседовать.

Беседовать было не о чем.

Облей муху медом и посыпь мукой – она если не сдохнет немедленно, то поползет с той же скоростью, с какой продвигаемся теперь мы. Там мост смыло весенним паводком – приходится делать крюк длиной в три дня. Там захромала лошадь, там сломалась ось, там оползень, там дорогу неверно указали, заставив нас плутать пес знает сколько времени; одно счастье – все пока мы были относительно здоровы, и даже моя раненая рука не загноилась, как я одно время боялся, а зажила.

Кучер напевал, радуясь заработку; кучер искренне считал, что путешествие проходит лучше некуда. Мелкие неприятности – так ведь путь далекий, как без этого, все бывает…

Рыжий веснушчатый парень, старший сын из по-кроличьи многодетного семейства, он и нанялся-то затем, чтобы подальше убежать за родные ворота. Ему нравились наши лошади, он побаивался меня и преданно улыбался моим дамам; жаловаться на него не приходилось. В случае надобности он умел быстро найти ближайшую кузню, приветливо и подробно расспросить о дороге, на глазок определить, проходим трухлявый мост или нет; он вслух мечтал поскорее добраться до города, и в несчастьях, преследующих нас по пятам, можно было винить кого угодно, но только не его.

Мы знали, кого винить.

Того, по чьей вине зеркальце-трофей однажды соскользнуло с сиденья, вывалилось из кареты и попало под колесо. Или это тоже случайность? Был или нет от зеркальца прок, но теперь-то оно точно никуда не годится, разве что на переплавку – рамка-то хороша…

Танталь клялась, что Эгерт услышал ее. По ее словам, она видела его несколько секунд – он сидел, по-видимому, у камина, на лице лежал отблеск огня. Она позвала его по имени – он вздрогнул и посмотрел ей в глаза. Тогда она всеми силами завопила ему, что Тория в опасности, что надо беречь Торию, что нужно звать на помощь Скитальца…

– И он все это услышал? – спрашивал я недоверчиво.

Танталь хмурилась:

– Я немножко знаю Эгерта… У него было такое лицо, как будто он УСЛЫШАЛ. Хоть что-то да понял… Я так орала…

Я хотел сказать, что мы с Аланой в это время дремали за тонкой стенкой и ничего не слышали. Но промолчал – кто знает, может быть, у нас с женой на какое-то время отнялся слух…

– Видишь ли… – Я подбирал слова, боясь ее обидеть. – Если он понял – нам вовсе не нужно спешить. И… нашему общему знакомому незачем преграждать нам дорогу.

– Если бы он хотел преградить, мы бы уже никуда не спешили, – заметила Алана. Мы с Танталь промолчали, осознавая ее правоту.

Чонотакс, каким бы слабым ни был, все же мог запросто вывести нас из игры. Прямо там, на грязном заднем дворе, когда я так позорно промахнулся топором по бритому черепу. Всех троих, и необязательно даже до смерти…

Я перевел взгляд с Танталь на Алану и обратно. С обеими мне надо было поговорить, но по отдельности. Не просить же – «ты выйди, постой на запятках, мы переговорим, а потом вы поменяетесь»?

Мне надо было, в конце концов, знать, что произошло между Танталь и Чонотаксом. Откуда эти намеки, полунамеки и трогательные жесты. И главное, С КАКОЙ СТАТИ прагматичный Черно потратил столь необходимые силы на то, чтобы Танталь легче перенесла поход к Двери?

– С виду он вовсе не так сентиментален, – сказал я вслух. Мои спутницы искоса на меня посмотрели – Алана вряд ли поняла, о чем я, а вот Танталь догадалась. И глаза ее снова сделались как лед.

Пускай. Пусть злится.

Алана с отсутствующим видом уставилась в окно; вечером, когда мы останемся наконец наедине, я постараюсь ее успокоить. Я скажу ей, что времени еще вполне хватает, и если все, что толкуют о Скитальце, – правда, то у меня появляется реальный шанс спасти свою жизнь и без помощи Чонотакса Оро…