Остров жизни - Иван Поляков
Под разрезным сюрко, которым укрылся муж, был заметен уголок ножен. Зое убрала выбившуюся чёрную прядь с аскетичного лица. Юноша возмужал, но какая-то несуразная худоба по-прежнему читалась под одеждой. Скулы и подбородок его заросли напоминающей клин бородкой. Брови разрослись, а нос стал точь-в-точь как у сэра Ланца.
***
Рассвет.
Скрипнула дверь, и повеяло холодом. Гай показался. Глянул и, будто нахмурившись, ещё сильнее захлопнул дверь с другой стороны. Звякнула стопка новой старой посуды в серванте.
«Странный он какой-то. Я понимаю ещё отец, но Гай. Уйдём ведь. – Ладонь Зое вспотела. – Всегда уходили».
Каждая из сланцевых пластин, каждая отдельно примёрзла к деревянной решетке и точно обзавелось каймой по краю. Гай по ту сторону изгороди чистил бока пепельной, в естественных рыжеватых разводах, лошади. Лицо его было непроницаемо, однако Зое явственно чувствовала, что что-то не так.
Жерар подошёл к рыцарю, крадясь точно вор. По лицу старого кузнеца было очевидно, он сам сомневается, и тем не менее отступать было поздно. Простой свёрток. Самая заурядная мешковина, за которой скрывалась не особенно хорошо выделанная кожа. Шов из жил, и ручка – та самая ручка. Простая, без особых узоров, лишь только мешающих в бою. Обычных размеров, та самая рукоять, что навечно осталась в памяти Зое. Меч сэра Ланца вновь вернулся в этот мир.
«Как?! Он же… отец».
Его памятный заплыв, а после пьянка в кузне.
Гай должен был быть рад, обязан был, однако на обветренном лице не отразилось ровным счётом ничего. Он взвесил меч сэра Ланца на ладони, удивился вроде как, но быстро взял себя в руки. Движением лёгким, будто и не прошло стольких лет, юноша вставил лезвие в новые ножны.
Поймав взгляд, поспешил отвернуться. Жерар кивнул. Ушёл.
– Поговори с ним.
Обернувшись, Зое нашла взглядом мать. Вот на кого всегда можно было положиться. Женщина уже была одета, и, хотя лицо её и выражало некую обеспокоенность, больше не смог бы подметить даже самый внимательный наблюдатель.
– А дети?
– Я сама подниму, – положив платок на спинку кресла, Марта бережно разгладила грубую шерстяную ткань. – Это сейчас важнее.
«И с чего это важнее?»
Возможно, Зое просто не хватало какой-то чуткости, присущей всем женщинам, но это, в общем, и не удивительно. С самых малых ногтей она гонцала с мальчишками, затем, внезапно как юноши гоняла коров, а позже как мужчина взяла на себя ответственность за постройку их дома. Такой и выросла, как это ни странно. Не было у неё времени, чтобы почувствовать себя женщиной.
Дверь захлопнулась, и тут же легчайший порыв, не такой и морозный, но сырой, обжог щеки. Зое сразу же заалела. Насколько это возможно спрятав руки, девушка выдохнула заметное невооружённым взглядом облако.
– Чего здесь?
Взгляд. Хлёсткий и, как показалось девушке, глубоко оскорблённый. Ножны, зажатые в кулак, глухо заскрипели.
– Скотину жаль. Вот думаю в коровник загнать. Отец сена навалит. Всем хватить должно.
Девушка свела плечи. Ветерок проник под жакет, неприятным холодком пройдясь по пояснице. Лопатки закололо.
«Жалко ему, Как-же… А, ладно».
– Слушай, знаю же, что врёшь. Давай говори уже.
Гай отвернулся.
***
Дорога выглядела необыкновенно мирной. Лишённая растительности лента между чёрных, ободранных стволов. Белая, но не Зое надо было объяснять, что на самом деле снег был сырым и липким, а эта гладь не более чем заледеневшая за ночь корка. Ловушка для не местных. Белое лезвие драло одежду и ноги лошадей, оставляя позади бредущих алую, ломанную тропу.
Гай стоял все так же неподвижно:
– Что у тебя с ним? – внезапный вопрос.
«С ним это с кем?» хотела в привычной манере отозваться Зое… «Чего?!» Вспышка понимания была мгновенной, и всё ж девушке потребовалось время, чтобы разум успел в полной мере насладиться нетривиальной глупостью.
«Это он что, к Ассу меня приревновать умудрился? И на собрании не иначе об этом же думал. Война грядёт, а этот ненормальный обо мне думал?!» – про себя поразилась Зое, но ещё раньше она расхохоталась. Звонко и совершенно забыв про мороз. Точно чувствуя несоответствие, пёс за парой заборов захлебнулся лаем, как будто осуждая. Кобыла повела большою головой. Как и все впервые оказавшиеся у озера, здесь она чувствовала себя донельзя неуверенно.
Обиженно сопнув, Гай отвернулся.
– Да успокойся. Я с ним ещё, когда все в одной рубахе ходили, гоняла.
– В одной рубахе?
– К словам не придирайся. Мы просто очень старые знакомые.
– И? – требовательно уточнил Гай.
– И всё! – всё ещё посмеиваясь, отрезала Зое. – И отстань от несчастного животного. Ему и без того нежарко. Не лишай последнего.
На сборы ушло чуть больше четверти часа. Разделавшись[1] с курятником, Ивес молча, и лишь скрежеща, перетащил тёплые вещи на повозку Бриса, к которой тот на зиму приделал полозья. Многие несли сюда узлы, так что ещё одному фунту груза никто особенно не удивился. Марта собирала детей, Зое же задержалась в коровнике. Да, как ни странно, но она слишком много времени провела в поле, чтобы бросить ни в чём не повинных рогатых так. Внешне девушка волновалась о коровах, а на проверку все мысли были о детях. Большие, чёрные и томные глаза. Рука Зое легла на чуть шершавую шею. Жизнь пульсировала под её пальцами.
«Мы вернёмся. Обязательно вернёмся".
Решение было принято, и остальное имело небольшое значение.
– Уходим.
[1] Как он сам заявил, и чтобы это ни значило.
Глава 2. Рука держащая.
Пустой город. Мёртвый город. Именно такую картину рисовало сознание Зое, в то время как ветер мерно, но неотвратимо выдувал девичью душу. Девичью. Девчонкой она себя чувствовала на
