Остров жизни - Иван Поляков
Усилие, и чёрный пролесок точно изогнулся. Шаг, хруст и вот он: ряд домов с тёмными окнами, что замер точно в ожидании, стылый и настороженный. Пройдя мимо пепельных кольев слив, человек начал восхождение по льду дороги. Скользко и холодно. Ноги окостенели, и лишь тень, что он так трепетно лелеял, нёс до лая и даже дальше, придавала сил.
Ограда. Оставив, наконец, измученное животное, человек стронул калитку, во льду которой лишь намечающая себя рассветная пора перемежала день с ночью. Хруст верёвки, куры завозились, и пёс вновь гавкнул где-то во дворах. Гавкнул лишь раз и вновь забился обратно в конуру, пряча под лапами нос. Зачем ему незнакомец, да ещё в чужом дворе? Пусть мёрзнет, раз уж хватило глупости явиться в эту пору.
Три глухих удара. Три, не больше и не меньше.
Пятно света, живого света, мелькнуло в окне. Пройдясь по двору, оно самым краем задело бледное, точно принадлежащее мертвецу, лицо. Огонёк чуть поднялся, застыл и, словно затрясясь в ярости, скрылся, дёрнувшись к двери. Щёлкнул засов, выпуская столь желанный, обращающийся белёсой дымкой воздух.
Зверское, искажённое яростью и обидой лицо вынырнуло из тьмы помещения. Точно агнец копьё, Ивес держал причудливо изломанный костыль. Над всклокоченными его волосами как нимб сиял удерживаемый женской рукою фонарь.
– Чего надо? – огрызнулся хозяин дома, сетуя на оборванный, по весеннему безмятежный сон.
– Война, – сухо, точно озвучив, наконец, давно известную новость, сообщил пришедший, и слово белёсым облаком, страшным и кривым, застыли в воздухе. Сухой язык прошёлся по белым, обескровленным губам. Впалые глаза его уже не горели и даже не отливали шершавой бронзой. – Луизиты гады.
Голос глухой и совершенно охрипший, и всё же он прозвучал неуловимо знакомо. Бровь Ивеса чуть приподнялась, чудесным образом сделав по местному приветливое выражение чуть менее зверским. Серые и тусклые, глаза округлились, знаменуя понимание.
– Луизиты гады, – повторил мужчина тенью, и, вернувшись, взгляд его чуть внимательнее прошёлся по пришельцу. Обледеневшее, но хорошее сукно, растрепавшиеся чёрные волосы, тонкая переносица и тонкие же, изогнувшиеся парой крыльев брови. Ещё пару часов назад для многих хозяек кос в деревне он показался бы интересным, но вот кто он... Подождите-подождите…
– Асс, – опознала знакомца в мгновение Зое.
Отец взглянул зверем. Выражение его не походило ни на одно из тех, что девушка видела ранее. Странно сосредоточенное и собранное. Брови мужчины застыли где-то посередине, собрав на лбу складки, глаза же его, не иначе от мороза, обратились в пару стеклянных шаров. Глава дома изменился. Зое бы даже не узнала его, не знай она совершенно точно, что никем другим этот мужчина оказаться не мог.
– Одевайся! – сухо приказал Ивес, полностью забыв про оставшуюся распахнутой дверь.
«Чего это он? С утра-то пораньше. Неужели про табурет, наконец, прознал?!»
– Одевайся, я тебе сказал! – Костыль, коим мужчина так гордился, полетел в дальний угол. – Нужно срочно обойти дворы.
«Дворы», – моргнув, повторила про себя Зое, и, как и всегда, мысли её безнадёжно отстали от действий. Отряхнув шоссы от въедливой ледяной крошки, Асс вошёл, и практически тут же подруга детства оттолкнула, рванула во двор. Нужно было поторапливаться, это она поняла сразу же.
Лишь отсвет огня выхватил на лице гостя бездумную улыбку мертвеца.
Без слов было видно, через что пришло ему пройти, чтобы поспеть вовремя.
***
«Людям свойственно решать, и как же часто они ошибаются».
(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).
Асс пил тёплую воду. Не чай даже, а лишь воду, так как на то, чтобы заварить лист, так же требовалось время. Горело сразу три свечи, и не ожидавшая когда-либо увидеть подобное диво Зое щурилась на радостно покачивающиеся огоньки. Свет по-весеннему тёплый, мягкий свободно лился, однако в комнате весной и не пахло. Неповинен был в этом ветер, и не при чём снежинки, мелкие и ледяные, приставшие кантом к единственному стеклу. Во взглядах собравшихся поселилась стужа, и вытравить её оттуда было не так просто.
– Луизитания, – повторил Асс, постукивая зубами о край глиняной кружки. – Алые рыцари уже разгромлены под Арлемом, а значит, через пару дней по тракту волна должна дойти сюда.
Молчание. Переглянулись Пенин и Тибо, сейчас схожие внешне как никогда. Асс, Бод и даже Рин. Все те, кто когда-то ребятнёй мялся у дверей и окон. Смешно. Тогда они мечтали попасть внутрь. Мнили себя взрослыми и искренне удивлялись, почему этого никто не замечает. Вот они на месте отцов. Рад ли этому кто?
Свеча моргнула. Зое отвлеклась, и чуть было не выронила поднос с ещё парой дымящих кружек. Удар плечом о перегородку, и фигура её, достойная эквилибриста, вернулась в нормальное положение. Навряд ли кто заметил.
– Белый орден ушёл? – за эти десять лет голос Бриса охрип, лицо же его опало, но по-прежнему это был тот же мельник.
Коряжистый, постоянный и, что важнее, надёжный. Такой человек впустую балаболить не станет и если говорит, то по существу.
– Давно ли это было?
– Ушёл, – подтвердил Асс и отхлебнув поднял едва видящий взгляд. – Де Воражина поднялся вчера… День, не вышло быстрее добраться.
Зое была потрясена. Мало того, она решительно не понимала, как воспринимать подобное. И тем не менее промолчала. Не было смысла сейчас говорить что-либо. Все всё понимали и озвучивать это было без надобности.
«Пустое это. Решение-то принято уже. Так, пустые разговоры, чтобы выгадать время на то, что б подумать. Сама так делала, притом не единожды».
Поставив кружки, Зое бросила взгляд на Гая. Мужчина сидел чуть в стороне, вцепившись взглядом в забитую мхом щель меж досками. За ответами он, само собой, следил, однако сам вопросов не задавал, да и вообще размышлял как будто о вещах, имеющих к разговору весьма отдалённое отношение.
«Рыцарь всё же. Даже представить не могу, чему его учили. Читать, и то умеет!»
Утро.
Собрав глиняные кружки, Зое задула превратившуюся в
