Мария Шабанова - Одной дорогой

— На пиру? А что было на пиру? — заинтересованно спросил Анвил, не посвященный в подробности дела.

— Ничего. Ничего не было, — пошел на попятную Лайхал, которому, очевидно, не велено было рассказывать об этом происшествии.

— Лайхал, это может быть важно, — паж промолчал. — Это может быть очень важно, — снова молчание. — Да ради всего святого, помоги мне! Чтобы найти его, мне могут пригодиться любые сведения.

— Да? — паж с подозрением взглянул на него. — Раньше вы вроде бы справлялись и без них.

По едва заметной нахальной усмешке Анвил понял, что такое упрямство Лайхала — это не что иное, как попытка выведать чужую тайну взамен своей, которую он чуть было не выболтал. «Вот упрямый паразит, не любит проигрывать», — с досадой подумал сыщик, подбирая слова для ответа, чтобы он прозвучал так, будто у него все под контролем.

— Доброго вам денька!

Дорогу Анвилу и Лайхалу перегородил внезапно обогнавший их последний рыцарь-менестрель Итантарда его сиятельство алтургер Доувлон Котопупский. Сыщик молча моргал, пытаясь понять, действительно ли перед ним стоит человек, одетый в странную смесь доспехов и кухонной утвари, или пребывание в тюрьме не прошло даром и помутнение рассудка все-таки его настигло. Когда Котопупский ткнул его в грудь пальцем, версия о помешательстве отпала.

— Попал в переделку? — строго спросил странный человек. Анвил кивнул. — Чтобы раздать все долги и вернуть свои денежки, тебе понадобится свинцовый кулак и добрый арбалет!

— Да, не помешали бы, — ухмыльнулся сыщик. — Да только где их взять?

Котопупский посмотрел на Анвила так, будто это он был одет в крышку от кастрюли и отказывался видеть очевидное.

«Что-то на меня часто стали смотреть как на дурака. Это настораживает», — озадаченно думал сыщик, пытаясь понять, что до него хотел донести городской сумасшедший.

— Где взять, говоришь? Да тут где-то валялся, — сказал Котопупский, махнув рукой на развороченный палисадник под окнами таверны, и, пожав плечами, удалился.

— И что это было? — спросил Лайхал, окончательно уверив Анвила в том, что он не один видел странного человека. — Кстати, мы пришли.

Скучающий трактирщик был рад увидеть посетителей в столь ранний час, когда обычно его заведение пустовало.

— А, заказ на имя алтургера Кеселара? Да, да, я помню. Вот, смотрите не потеряйте, — он протянул ключ Анвилу, но, прежде чем отдать, предупредил: — Девок не водить, особливо замужних. А то надоело мне щеколды чинить и двери на петли наново сажать.

— Обед… — начал Лайхал.

— Знаю, алтургер Кеселар уже распорядился.

—… принести в номер, — с достоинством закончил паж.

Комната Анвила находилась на втором этаже и не отличалась ничем примечательным, разве что на двери действительно красовалась новенькая щеколда на блестящем гвозде. Провернув ее пальцем, сыщик подошел к окну, случайно обратив внимание на маленькое пятнышко крови, плохо замытое служанкой и впитавшееся в деревянный пол. Окно отворилось легко — комната находилась на солнечной стороне и частенько в ней бывало душновато.

— Уборка ни к черту, — буркнул Анвил, стряхивая на улицу маленькие комочки засохшей грязи, прилепившиеся к подоконнику. — Хотя какая разница…

Сыщик расплылся в улыбке, выглянув на улицу — до него только сейчас дошло, что он смотрит на большой, яркий, разноцветный и многогранный мир из окна таверны, а не из далекой тюремной двери или трюма галеры. Его радовал и неухоженный палисадник под самым окном, и столы питейного заведения напротив, и его шумные посетители.

Но абсолютное счастье наступило, только когда хозяин таверны лично принес в комнату две тарелки горячего ароматного супа, который просто вскружил голову Анвилу. Он как мог быстро метнулся к столу и стал за обе щеки уплетать долгожданную еду.

Сидящий напротив Лайхал после непродолжительного молчания заявил:

— Я хочу, чтобы вы поскорее нашли Сигвальда. Что я должен рассказать?

— Работа, — проговорил Анвил с набитым ртом, утирая слезы — суп был очень горячим, но ждать сыщик больше не мог. — Чем он может заниматься в городе?

— Да чем угодно, — чуть поразмыслив, отвечал мальчик. — Он до работы не брезгливый, да к тому же рукастый. Так что работать может везде, лишь бы все по-честному было.

«Да уж, помог так помог», — фыркнул Анвил, по привычке прислушиваясь к громким голосам, доносящимся из того самого питейного заведения. Судя по всему, один пьяный доказывал что-то другому, и с каждой репликой голос его звучал все громче и четче.

— Свинцовый Кулак! — орал он. — Свинцовый Кулак раздолбит морду твоему Беретрайскому Вепрю на второй минуте!

— Да Вепрь на минувшей неделе простоял четыре боя кряду!

— Хорош заливать! Вот посмотришь завтра!

— Спорим?!

«Свинцовый кулак… хм. Странно, очень странно», — думал Анвил, скребя ложкой по дну пустой тарелки в попытке зачерпнуть последние капли супа.

— Так вы найдете его? — с надеждой спросил Лайхал, глядя прямо в глаза задумавшегося сыщика.

— Конечно. Обязательно найду. Знаешь, у меня появилась одна мысль, и я прямо сейчас пойду и проверю… Только… Сейчас, дай мне минуту…

Анвил сидел, подпирая голову руками и речь его становилась все неразборчивее, приятное тепло разливалось по телу, веки тяжелели. Спустя пару минут его руки безвольно упали на стол, уронив голову — сыщик уснул.

Лайхал тряс его за плечо, звал по имени, тыкал пальцем, но Анвил не реагировал ни на какие ухищрения пажа и тому ничего не оставалось, как стащить его со стула и бесцеремонно бросить на кровать — смертельно уставший парень не проснулся даже от этого.

Растянувшись на свежих простынях, Анвил спал как убитый, и на лице его сияла блаженная улыбка.

—

ГЛАВА 13

Чертополох у дороги

— Хватит! — прохрипел Сигвальд из последних сил.

Он бессильно лежал на полу бойцовской клетки в таверне «Добрый арбалет», скорчившись под тяжелыми ударами артретардца, который почему-то решил называться Беретрайским Вепрем. Сигвальд уже плохо понимал, куда именно его бьют и что вообще происходит, он видел только толстые ржавые прутья где-то рядом и слышал невнятный гул публики. Закрывая руками голову, он продолжал повторять:

— Хватит, хватит, я сдаюсь…

Наконец его противника оттащили, как пару дней назад оттаскивали самого Сигвальда, вошедшего в раж. Северянин даже не попытался встать — все тело так болело и ныло, что он не был уверен, выдержит ли его организм такое небрежное обращение.

«Не надо, — думал он, с трудом собрав мысли. — Не надо было соглашаться на этот бой. Пожадничал…»