Мария Шабанова - Одной дорогой

Отдернув руку от ползущих растений, он разорвал душистые стебли, уже опутавшие его, и, вскочив на ноги, под гогот и улюлюканье побежал прочь, спотыкаясь на каждом шагу и хватаясь за стены и ограды.

Уйдя на достаточное расстояние, измотанный Сигвальд, тяжело дыша, спиной прижался к холодной каменной стене. Закрыв глаза, он прислушался к себе — поясницу ломило, боль пульсировала в ноге, которую он сильно подвернул при падении, кровь из носа стекала на подбородок.

— Где она? — услышал он голос Асель, которая исчезла сразу после того, как на него напали.

Сигвальд лишь молча развел пустыми руками.

— Что, ты не достал ее? — злобно прошипела степнячка.

— Я почти в порядке, спасибо, что спросила, — он укоризненно глядел на Асель.

— В порядке? В каком, к черту, порядке ты можешь быть, если ты всю жизнь портишь все, к чему прикасаешься?! Ты мне не просто флейту сломал, ты мне жизнь сломал и не намерен ничего исправлять! Это был последний шанс, и ты его угробил! Хотя чего я могла ждать от такого неудачника, который не смог быть даже оруженосцем на побегушках у какого-то рыцаря? — выпалила Асель, и злые колючие слезы стояли у нее в глазах.

Сигвальду стало невыносимо обидно от ее слов. Помолчав немного, воин с досадой плюнул на землю и побрел прочь, не сказав ни слова.

Асель провожала взглядом сильно прихрамывающего Сигвальда, который решительно удалялся от нее, не оборачиваясь. Она хотела что-то сказать ему вслед, но слезы душили степнячку, перехватывая дыхание и превращая слова в невнятные всхлипы. Когда воин скрылся за поворотом и она осталась одна, Асель медленно опустилась на колени и, роняя слезы на брусчатку, в отчаянии ударила кулаком по дороге — она плакала впервые за много лет.

«Это конец, — думала Асель. — Окончательный, бесповоротный чертов конец. Больше не будет все, как раньше. Жизнь под откос».

— Ну здравствуй, подруга, — прошептал Анвил жирной серой крысе, сидевшей в двух шагах от него.

Изголодавшийся сыщик находился на грани помутнения рассудка — около четверти часа он неподвижно стоял на коленях с вытянутой вперед рукой в ожидании, что крыса подойдет к нему на достаточно близкое расстояние. Она же, к его великому сожалению, лишь наблюдала за ним издалека, опасаясь приближаться к столь странному человеку.

— Ну же, иди сюда, я тебе дам что-то вкусное, — уговаривал он крысу.

Моргнув глазками-бусинками, толстенькая зверушка сделала неуверенный шаг вперед. В это время входная дверь в темницу шумно распахнулась, и внутрь вошел один из тюремщиков. Крыса, которая едва прониклась доверием к сыщику, быстро юркнула в нору, оставив своего голодного друга ни с чем.

— Анвил Понн Месгер! — крикнул солдат, постучав по решетке окованной дубиной, и Анвил ответил ему крайне недоброжелательным взглядом. — На выход.

— Что?! Уже?! Но как? Я же считал! У меня есть еще два дня, не меньше!

Солдат удивленно пожал плечами:

— Я, конечно, догадывался что ты со странностями, если не сказать, что совсем дурак… Всё, не морочь мне голову! Встал и вышел, а то я сам тебя сейчас и встану, и выйду.

Глубоко вздохнув, Анвил с трудом поднялся и, перешагнув злосчастный порожек, покорно протянул тюремщику руки, чтоб тот надел на них кандалы. Но солдат проигнорировал этот жест и, смерив пленника презрительным взглядом, приказал ему пошевеливаться.

Солнечный свет так резанул по привыкшим к темноте глазам Анвила, что тот чуть не закричал от боли, закрыв лицо руками. Он не знал, чего ждать, потому внимательно прислушивался к окружению.

—… вы же знаете, людей мало, — узнал он голос начальника тюрьмы. — Так что эти двое очень кстати, тем более со своими доспехами и оружием.

— Да к тому же, они отличные бойцы и просто честные ребята, верьте моему слову, — отвечал незнакомый голос.

— Разве можно не верить слову алтургера Кеселара!..

Превозмогая боль, Анвил открыл глаза — перед ним стоял старый рыцарь с клиновидной бородкой на худом усталом лице.

— Здравствуй, Анвил, — сказал он, дружелюбно улыбнувшись.

— Алтургер… Кеселар… — только и смог выговорить сыщик.

После того, как отшумел праздник Сторхет Сидри, Анвил уже потерял всякую надежду на освобождение, решив, что Кеселар за ним все-таки не приедет. Сыщик уже не злился, он смирился со своей судьбой в ближайшем будущем бесславно сгинуть безвестным каторжником на какой-то галере. А теперь шутница-судьба, вдоволь пощекотав ему больные нервы, решила сжалиться над бедным парнем и подарить ему избавление от горькой участи.

Не помня себя от радости и не отдавая отчета в своих действиях, Анвил с разбега обнял Кеселара, едва устоявшего на ногах.

— Алтургер! Кеселар! Вы приехали! Вы меня не бросили! Вы спасли меня!.. — бессвязно бормотал сыщик.

Кеселар стоял с разведенными руками, переводя удивленный взгляд с грязного, заросшего щетиной Анвила, прилепившегося к его груди, на начальника тюрьмы, который не знал куда себя деть, потому уткнулся носом в свою регистрационную книгу, лежащую на письменном столе, который уже неделю назад переехал из подвала на улицу.

— Ну, ну, — рыцарь легонько похлопал сыщика по плечу, когда объятия слишком затянулись.

— Вы приехали, приехали!.. — продолжал твердить Анвил, вызывая у Кеселара серьезные основания задуматься, не тронулся ли сыщик умом в самом деле.

— Да, приехал. Но может ты отпустишь меня?

Фраза вернула Анвила в реальность, и он тотчас же исполнил просьбу Кеселара.

— Я перед вами в таком долгу! В таком долгу, который вряд ли смогу оплатить. Приказывайте мне что угодно — я все сделаю! Хоть под нож пойду, хоть…

— Тише, тише, остынь, — улыбнулся рыцарь, удивляясь энтузиазму Анвила, который и стоял-то с трудом. — Мне нужно только, чтобы ты закончил дело.

— Да, да, конечно! Будьте уверены, я найду…

— Забери свои вещи, Анвил, — перебил его Кеселар, не дав закончить фразу.

Подождав, пока сыщик дрожащими руками поставит свою подпись в расписке о получении вещей, он указал Анвилу на темноволосого мальчика, стоявшего поодаль.

— Это мой паж Лайхал, он отведет тебя в баню и даст все необходимое. Вечером встретимся в таверне, где я снял для тебя комнату. Лайхал, ты хорошо запомнил, где это? — мальчик кивнул. — Тогда до скорого.

Удивительно легко для своего возраста Кеселар вскочил в седло и, пришпорив породистого вороного коня, он легкой рысью поехал по узким улочкам Рагет Кувера.

Рыцарю не довелось побывать в этом городе со времен последнего большого нашествия Заретарда, когда битва под Рагет Кувером изменила ход войны. Кеселар задумчиво осматривал здания, которые он помнил совсем другими — закопченными сажей и забрызганными кровью. Он автоматически отмечал памятные места — здесь завалили подкоп, а здесь стояла рогатка, на которую толкнули степняка, который едва не убил под ним лошадь, а на этом крыльце после боя нашли бесчувственного Сигвальда.