Семена войны - Жуан Ф. Сильва
– Эти дураки относились к тебе, как к Истинному Богу, но ты всего лишь мелкий оборванец, который заботится только о себе. Я находился с тобой все это время. Мы дружили с детства. А ты такая задница, что даже не можешь быть со мною честным!
Таванар просто кипел от гнева, но в царящей в каюте темноте Орберезис не мог его как следует разглядеть. Да еще и зрение постоянно странно туманилось, сколько бы он ни моргал. Внезапно ему стало жарко. Уши горели, его охватило страстное желание содрать с себя кожу. В одеялах было слишком жарко, и в них не было необходимости. Ему нужно было освободиться от них.
Таванар повернулся к нему, теперь он находился гораздо ближе, и в голове Орберезиса зазвенело.
– Я так устал от этого. Почему мы не могли просто сидеть на месте и наслаждаться жизнью? Так нет же! Дурной свинособаке обязательно надо все усложнять и все испортить!
Таванара нужно было поставить на место.
Никто не смел разговаривать с Орберезисом в таком тоне.
Он был всего лишь гребаным крестьянином, стоящим на пути величия Орберезиса.
Что? Нет. Таванар был его другом. Его единственным другом. Что с ним происходит? Что у него вообще с головой? Его охватил ужас, но странный гнев все не утихал.
– И что ты собираешься делать, Таванар? Убьешь меня? – с издевкой рассмеявшись, спросил Орберезис.
Он и сам не узнал своего смеха. Разве он мог так смеяться? Да, мог. Потому что он и был самим собой. Могущественным Истинным Богом.
– Убью тебя? – Таванар нахмурился. – О чем ты говоришь? Я знаю, я не могу называться хорошим человеком, но я бы никогда не убил тебя, Дои. Но с тобой… С тобой что-то не так. Это давно началось, и я злюсь прежде всего на себя за то, что так долго не мог осознать. За то, что был на твоей стороне, когда ты с помощью курильщиков вырезал целый народ.
– Они заслужили смерть. Они тараканы. Не более того, – прошептал он.
Почему я это сказал? Казалось, за него говорил кто-то другой.
Орберезис неловко поерзал, одеяла упали с плеч. Ему было очень жарко, и он должен был заставить Таванара понять его. Понять причины, по которым он так поступил. Таванар должен повиноваться ему. Должен слушаться его. Ведь он был Истинным Богом, разрушителем миров! Ему не нужно было оправдываться. Он делает то, что ему нравится!
– Ты выслушаешь меня, Таванар, – сказал он, подойдя к своему другу. Нет, к своему вассалу.
Таванар вскинул брови, глаза наполнились страхом. Он отшатнулся.
Да, страх – это хорошо. Страх – это очень хорошо. Каждую частицу его существа наполнила сила. Она состояла из опасности, страха и боли, но это ощущение силы хотелось пить и пить, и Орберезис испил ее. Поглотил ее полностью.
– Дои… Это…
«Что со мной происходит?»
Орберезис мутным взглядом окинул свое тело: сфера блестела, излучая красный свет, столь яркий, что от него можно было ослепнуть. Орберезис зажмурился, а когда свет померк, понял, что он уже находится не на этом ужасном корабле.
«Видение?»
Он изо всех сил постарался понять, что произошло, найти Таванара. Но сейчас он вновь оказался на знакомом ему пляже с красным влажным песком и постоянно накатывающими на берег волнами. Это было место его удушающих кошмаров. Место, где его никогда не ждало ничего хорошего.
Он взглянул на океан: далеко на горизонте виднелся гигантский столб света, соединяющий море с облаками. Придающий им форму.
Это сон или иллюзия? Он не спал, он был уверен, что горы не могут вырастать из облаков, и все же – они выросли. Небо потемнело, превратившись в диковинную смесь фиолетового и темно-синего. Разреженные облака закрыли миллионы крошечных сверкающих звезд.
Из-за облаков появился гигантский человек.
Человек, затмевающий собой небо и океан. Великан с пронзительно-алыми глазами и темно-серой кожей посмотрел вверх и раскинул руки, словно приветствуя свое появление.
Орберезис не мог пошевелиться. Проклятый паралич.
Но блеск алой сферы напоминал сияние глаз гиганта.
Он чувствовал, что скоро умрет – и не мог сдвинуться с места. И что бы сейчас ни происходило – его ждала гибель. Здесь он умрет. Он знал это. Его кошмары должны были сбыться именно здесь.
И тогда Орберезис впервые понял важную вещь.
У гиганта было его лицо.
Он не мог ошибиться – каждая черточка лица была его, но у той твари, что росла на горизонте – не было ничего ниже пояса. Облака клубились вокруг огромной фигуры, создавая его и пространство перед ним.
А потом мир рухнул. Земля содрогнулась, взревела, Орберезис, забившись в судорогах, обернулся, чтобы посмотреть, что происходит: на пляж обрушились, разом покрыв весь песок, сотни тел людей и страшных тварей. Виднеющиеся за пределами пляжа деревни тонули в трещинах. Там больше не было ни домов, ни дорог, ни деревьев. Все рухнуло в подземный мир. А на их месте возникли вулканы и холмы.
И Орберезис узнал это место. Именно здесь около десяти лет назад он и расколол землю и избавил человечество от орд злобных тварей, сбросив в подземный мир сотни чудовищ и людей, положив конец Багровым войнам и подняв Аларкан из океана.
Он вспомнил.
Это было его рук дело. Его сила. Его божественность.
Он оглянулся, и сфера все так же сияла у него на шее. Кишащие орды чудовищ, забыв о сражениях, обрушивались под землю, а та, не щадя ни людей, ни тварей, поглощала всех. И вот земля вновь сомкнулась, мир замер, и царящий вокруг хаос и разрушения сменились тихой, леденящей душу пустотой. Возвысившийся далеко на горизонте, совершенно невообразимый человек смотрел прямо на Орберезиса.
«Этого не может быть. Ничего этого не может быть. Я сплю или умер?»
Но, прежде чем он успел ответить, он понял, что вновь стоит внутри «Буреруба» и его глаза уже привыкли к царящему здесь полумраку. Сфера на его шее все так же светилась глубоким ярко-красным светом, но теперь она парила перед его грудью, отвечая на каждое его движение.
Гнев на Таванара вновь вернулся. Он никогда не испытывал ничего подобного. Не испытывал такого сильного чувства. Такого обжигающего жара и желания выплеснуть его. Его зрение прояснилось, и он понял, что сжимает обеими руками горло Таванара, а тот, бессильно вцепившись в его руки, пытается разжать его пальцы. Орберезис почувствовал, как жизнь Таванара утекает прочь, перепуганные глаза бывшего друга молили о пощаде. Жалкий червь.
– Ты будешь
