Семена войны - Жуан Ф. Сильва
«Что я творю?!»
Орберезис поймал себя на мысли. «Что я вообще делаю?!»
Он разжал пальцы.
– Прости, Тав… Я… я не знаю, что…
Ноги Таванара коснулись пола, и он захлебнулся воздухом, рухнул на колени, схватившись руками за шею, кашляя и пытаясь восстановить дыхание. В его глазах по-прежнему светилась паника: словно он увидел то, чего предпочел бы никогда больше не видеть. Затем он, не оглядываясь, выскользнул из комнаты.
Похоже, Орберезис просто свихнулся. Полностью. Он совершенно не помнил, как он начал душить Таванара. В голове сохранились лишь проблески того наслаждения, с каким он это делал, но он ведь все же смог его укротить. Хоть и с трудом.
С ним явно было что-то не так.
Но что бы с ним ни происходило, сейчас он еще больше, чем когда-либо, нуждался в лекарстве.
Иначе болезнь могла стоить ему его лучшего друга.
Глава 29
Военный преступник
Лучи света пробиваются сквозь туман. Хрупкая надежда на лучшие дни.
Из «Воспоминаний Матери»
Ветер на этот раз дул сильнее, чем обычно, и Гимлор раз за разом приходилось убирать волосы с лица. Похоже, надвигалась буря, а рядом с ней сейчас находился человек из плоти и крови, состарившийся на суровых полях сражений и смерти. И от обычного человека он на вид ничем не отличался.
Впрочем, она вела себя тише, чем обычно. Она слышала разное о Кровавом Жнеце: о том, как он в одиночку разгромил армию, о том, что он был мятущимся чудовищем, уничтожавшим все на своем пути. Но стоило ли тогда звать сюда этого совершенно обыкновенного старика?
Косясь на мужчину краем глаза, Гимлор почти забыла, зачем они сейчас пришли на эту узкую полосу между пляжем и фермами, вдобавок ей постоянно приходилось отвлекаться на сердцешипов. Стоило на миг забыть о них – и она бы мгновенно упала на землю. А вот старик со своими генералами держались в седле совершенно непринужденно.
– Эти создания просто превосходны. – Кровавый Жнец погладил своего сердцешипа по толстой чешуйчатой шее. Зверь откликнулся на этот жест, обнажив десятки острых зубов – словно улыбался. – Впервые вижу подобных существ, но они великолепны. Кто они?
Она так удивилась, что Кровавый Жнец столь непринужденно обратился к ней, что ей потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что она должна что-то ответить.
– Ах, они? Мы называем их сердцешипами. Долго бежать они не могут, но я не видела никого быстрее их. На этих болотах без них не проживешь.
Кровавый Жнец кивнул, продолжая поглаживать своего сердцешипа – а зверь все так же спокойно мчался по неровной земле, совершенно безразличный к препятствиям на своем пути. Наемники все еще не сняли своих темных одежд, не подходящих для аларканской погоды, и на их лицах уже выступил пот.
– Что вы думаете о наших болотах? – спросила Гимлор.
Редноу взглянул на нее, и его голубые, усталые глаза блеснули в солнечном свете.
– Как о новых территориях для исследований или как о поле битвы?
– Вероятно, и то и другое, – пожала плечами Гимлор.
Она совершенно не могла его понять. Тихий и сдержанный, Кровавый Жнец не казался таким чудовищем, как о нем рассказывали. Он не был подлым, тщеславным или грубым. И пока что он не вымолвил ни одной угрозы или оскорбления. Она ждала от него совсем иного.
Редноу потребовалось время, чтобы ответить:
– Давай остановимся, и я посмотрю.
Он натянул поводья, заставляя сердцешипа остановиться, и спрыгнул на землю с такой легкостью, как будто он делал это миллион раз. Гимлор попыталась выпрыгнуть из седла, как обычно, и, разумеется, приземлилась ботинками в грязь: похоже, Кровавому Жнецу стоило позволить самостоятельно прогуляться по болоту и осмотреться.
Редноу оглядел ближайшие кусты и разбросанные вокруг заполненные водой ямы и лужи. Затем он обнажил меч, и Гимлор покрылась мурашками, разглядев багровые пятна на клинке. Редноу опустился на колени и погрузил меч в ближайшую яму – достаточно широкую, чтоб поглотить человека.
– Насколько они глубоки? – спросил он, после того как, измерив глубину затоки мечом, вытащил клинок из воды и вытер рукавом. Пятна крови с лезвия так и не сошли.
– Мы думаем, что часть из них – это соединенные между собой водные туннели, – сказала она, подходя к другой луже. – Эта лужа глубокая, но это всего лишь яма. А вон та на определенной глубине начинает изгибаться.
– На Аларкан нападают в первый раз?
– Да. Вообще, мне кажется, что это идеальное место для боя. Мы можем организовать ловушки и засады, о которых они даже никогда не подумают. Ваши солдаты смогут выйти и закончить работу.
– Похоже, вы и сами видели поле боя, – протянул Редноу, не отводя от нее глаз.
– Охереть сколько раз, – согласилась она. – Надеюсь, что это будет последний, хотя я это уже говорила, когда вытолкнула из себя первого ребенка, а внутри все еще находился второй.
Редноу и его генералы рассмеялись. Если уж кто и умел величественно улыбаться, так это этот старик. Он смеялся с самообладанием и уверенностью человека, которому не нужно ничего доказывать. В этот момент Гимлор ему откровенно позавидовала.
– В этих колодцах все битвы и закончатся, – сказала Теллвун, которая хоть и была ровесницей Гимлор, но сохранила гораздо лучшую форму.
Теллвун срезала кинжалом толстый и длинный побег тростника и проткнула его вдоль изнутри.
– Полюбуйтесь! – выдохнула она, зажав в руке тростинку и прыгнув прямо в яму.
Сперва Гимлор испугалась, решив, что эта дурная девка прыгнула навстречу собственной гибели. Но уже в следующий момент она заметила, что над поверхностью воды торчит кончик тростинки.
– Она дышит через нее, – пробормотала Гимлор.
Редноу и Мирей кивнули.
– Это идеальное место для засады. Главное, знать, когда выйти из воды.
– Хм, – кивнув, протянула Гимлор.
Насквозь промокшая Теллвун вылезла из ямы.
– Нужно всегда точно знать, на какой местности мы воюем, – сказал Редноу. – И извините меня за прямоту, но нам нужно будет получить деньги уже сейчас, потому что сюда едет очень много наших солдат.
– Да, давайте этим займемся.
Она надеялась заманить их, пообещав земли. Но вот теперь, после встречи с Редноу, она уже не была уверена, что у нее все получится.
– Это все, что у нас сейчас есть, – сказала Гимлор.
Она сидела за столом в «Девичьем Чертоге».
Кроме Норка и Ноземы, которые присутствовали больше для моральной поддержки, чем в качестве телохранителей, больше никого не было.
– Здесь налоги всех граждан. И я
