Сад искусителя - Робин Штенье
Мотнула головой, осознавая, что запретный плод здесь вообще ни при чем, как бы не хотелось натянуть сову на глобус, благо все так удачно складывалось: Адам, Ева, Змей. Оставалось лишь добавить яблоко!.. А там, оказывается, и не факт, что оно самое было.
— А сад?
— Вишневый.
— Почему?
— Люблю, когда цветет по весне. Отсюда, собственно, и выбор места — без зимы ничего бы не случилось. Ева, милая, ты воспринимаешь метафору слишком буквально. Надо пытаться понять, разобраться, вычленить суть.
Ну да, ну да — совы не то, чем кажутся, а Адам — белый и пушистый мальчик-зайчик, ведь это не он ее убил, а оторвавшийся тромб, который она сама заботливо вырастила на холестериновой бляшке, потому что жрала как не в себя и сидела на попе ровно. Знаем. Проходили. Но это не умоляло желания пнуть мелкого говнюка по яйцам, а потом стоять и смотреть, как он корчится от боли. Будет плохо корчиться — ударить еще раз. Жалко только он выше и сильнее ее, к тому же каким-то странным кунг-фу владеет.
Внезапно накрыло пониманием, что первую фразу она никогда не слышала, а про кунг-фу смотрела только мультик с пандой, само же слово ни разу не использовав в повседневной жизни. И уж точно никогда не была такой жестокой, как сейчас в мыслях. Ну, или почти никогда.
— А можно еще один вопрос?
— Конечно, — то ли у Змея было превосходное настроение, то ли она его так веселила, что он не переставал улыбаться.
«Скольких Адам убил, чтобы вы смогли слепить меня?»
— Почему «Ева»?
— Ты сама выбрала это имя.
— Сама?
Он задумался, выдержав почти мхатовскую паузу, потом кивнул, больше собственным воспоминаниям, чем ей.
— Сказала, где-то услышала, и оно тебе понравилось.
Прелесть какая! Получается, либо у нее снова провалы в памяти, либо… что?
— То есть было другое? Настоящее?
Серые глаза засияли чем-то непонятным, чему у нее не находилось названия, даже с предполагаемыми «подселенцами». И от этого сияния стало не по себе. Захотелось скинуть руку Змея с плеча и… Сбежать? Да, наверное, сбежать. Знать бы еще, как это правильно делается.
— Было, — заметив ее замешательство, коротко ответил Змей, и Ева поняла, что он ничего больше не скажет. — Сегодня, пожалуй, отдохни. Адама я пришлю завтра днем.
Весь остаток дня она провела, пытаясь выяснить, что же еще в ней изменилось помимо внешности. Проблема с именем подождет — не критично. Побудет пока Евой. В конце концов, не самое плохое имя из возможных. Правда, неплохое, несмотря на Адама, Змея и недостающие яблони. Ерунда. А вот подселенцы… Так ведь и до шизофрении недалеко! Нет, голос не в счет — это свое родное. Но сколько бы ни пыталась, ничего не смогла отыскать. То ли фраза про сов и кунг-фу была единственной, то ли для проявления левых сущностей требовалось говорить с кем-то другим, например, со Змеем.
Новая беседа откладывалась на неопределенный срок, потому что с утра Еву одолели андроиды, пытавшиеся подогнать под ее размер футболку и брюки, выделенные для вылазки в город. Было забавно наблюдать, как ушивают одежду. Она увлеклась, и времени проверить подселенцев при разговоре с роботами не осталось.
Подозрительно пунктуальный Адам постучался в дверь, стоило ей отставить опустевшую кружку. Он там за ней по камерам наблюдал, что ли?
— Входите, — разрешила она и поднялась.
Дверь открылась. Адам в неизменном костюме-тройке, застегнутый на все пуговицы, с туго завязанным галстуком остался стоять в коридоре.
— Идем, — он приглашающе кивнул.
Ну вот! Ни здрасьте, ни до свидания. Чему только современных детей учат? Так ужасно одеваться? Ладно, не ужасно — просто не по возрасту. И надо заметить, старше он благодаря костюму не выглядел.
— Мне не выдали верхнюю одежду.
— Она не понадобится.
— Там снег, — Ева обернулась к стене, но в палате окна не имелось.
— Только в саду. Так мы идем?
«Только в саду… Снег только в саду… Как, блин, такое вообще может быть?»
— Да, идем.
Второй взгляд на стену был явно лишним, но Адам проявил чудеса стойкости и бровью не повел. Змей, кажется, и впрямь провел с ним воспитательную беседу, значит, мальчишка останется паинькой, если начать задавать ему глупые вопросы. Например, что не так с вишневым садом, да и со всем особняком? Ева скосила на него взгляд, в очередной раз поразившись, каким дылдой он кажется рядом с ее новыми ста пятьюдесятью сантиметрами роста. А Адам ведь еще вытянется в итоге, судя по всему.
«Гаденыш мелкий!»
Спохватилась, пытаясь поймать подселенца за хвост, но злость оказалась ее собственной. Да и как было не злиться, когда по его милости она умерла? Змей, конечно, уверял, мол, Адам не специально, что не хотел… Много кто чего не хотел, однако ж, результат куда девать тогда? Она, например, не хотела обжираться до поросячьего состояния, только ведь обжиралась, тварь безвольная. А он просто тварь…
«Так бы и пнула!»
Стоит такой невинный аки ангелочек застенчивый в этом своем костюме, словно в скафандре, отделяющем его от остальных. Еще и на дверь лифта пялится так пристально, будто мысленно торопит тот. Это чего у них, получается, смена караула, что ли? Он теперь ее боится?
— Чего? — спросил Адам и повернул к ней голову.
Из-за этих его ледянющих глазищ Ева вздрогнула и отступила, вжавшись в стену. Но язык, как и вчера, сработал на опережение:
— Объясни про сад.
Эмоцию, промелькнувшую у него на лице, считать было невозможно — так быстро это случилось, только отметить сам факт. Может, и не зря он паковал себя в этот костюм, застегиваясь на все пуговицы…
— Особняк стоит между миров так, что каждая его часть выходит в свой мир. Там, где Змей разбил сад, сейчас зима. Ворота, где мы выйдем, располагаются в мире, в котором лето, поэтому куртка и не понадобилась. Всего где-то десять миров, и с каждым есть… скажем, договор, согласно которому мы можем получать у них материю, а взамен поставляем энергию. Ее обычно пускают на улучшение экологии и дешевые продукты для бедных. Для последнего, а еще для лекарств от редких заболеваний поставляются разработки,
