Сад искусителя - Робин Штенье

Сад искусителя

Глава 1. Тогда. Двое в Эдемском саду

Ты можешь сам для себя избрать, ибо это дано тебе.

Моисей 3:17

Империя славилась своими садами, и самые роскошные из них, конечно же, находились в столице. С ранней весны до поздней осени каждый такой заполняли парочки, целующиеся в укромных уголках и на людях; занявшие собой все тропинки и дорожки мамочки с колясками, смотрящие на влюбленных с осуждением и капелькой зависти; старики, оккупировавшие лавочки, и прочий гуляющий люд. Каждый, кроме Эдемского. Этот люди почему-то избегали, стараясь не просто не заходить за золотую ограду — не приближаться вовсе, а места садовников на протяжении многих тысяч лет занимали андроиды, несмотря на хорошо оплачиваемую открытую вакансию.

Слухи ходили разные и множились, как количество нетленных яблок, созревающих здесь каждую осень. Самые фантастичные рассказывали о древнем проклятии, наложенном могущественным чародеем, который боролся с Императрицей и проиграл, но погибая, отравил часть столицы. Чтобы остановить распространение яда, на том месте воздвигли волшебный сад, и яблони с водой поднимают из-под земли отраву, что после собирается в золотых плодах. Оттого-то и убирают их по осени в специальное хранилище, дабы никто не позарился на цвет и красоту. По тем же рассказам обязательно находился некто, знающий кого-то, кто все-таки соблазнился, да только одного-единственного кусочка хватило, чтобы отправить бедолагу в круг на перерождение.

Однако яблоки являлись самыми обычными, просто по приказу Императрицы из них делали компост все для того же сада, потому что Она ненавидела это место всей Своей бессмертной душой. Для кого другого это показалось бы невероятным, ведь они искренне верили, что Богиня, любовно опекающая каждый созданный ею мир, просто не способна на ненависть. Но Она была всемогущей, что предполагало наличие обеих сторон — как светлой, так и темной. Наверняка и причина для ненависти имелась, пусть и банальная. Скорее всего, Эдемский сад создал кто-то другой, такой же всемогущий.

Михаэль никогда не спрашивал Ее об этом, но в своих выводах не сомневался, как не сомневался в том, что Люцифер пришел к тому же. Неужели брат поделился выводами со своим воспитанником, отчего детишки укрылись именно здесь? Решили попросить помощи у этого неведомого Второго? Или просто тянули время, не желая принять неизбежное? Что ж, судя по спешащему к ним гвардейцу в черном, скоро можно будет спросить напрямую.

— Ваше Высочество, — мужчина склонился в почтительном поклоне.

— Нашли? — нетерпеливо спросил Михаэль и, услышав утвердительный ответ, обернулся к Люциферу, успев разглядеть, как тот болезненно поморщился.

Что это? Нежелание добивать мальчишку после того, как сам же сожрал часть его силы в недавнем поединке? Или все-таки не обошлось без последствий, про которые Она даже не намекала, но ведь и молчание порой красноречивей слов? А ведь после представления, устроенного девчонкой, Михаэль ожидал, что с него за нарушенный запрет спросят первым.

— Так тебя задело? — удивился он.

Глаза Люцифера на мгновение вспыхнули, но брат быстро взял себя в руки.

— Они мертвы, — ответ рассек воздух незаслуженной пощечиной, больше обидной, чем больной; смысл, как это часто случается, за звуком опоздал.

— Что? Ты почу…

— Нет, — перебил Люцифер, — сила щенка здесь ни при чем. Когда я ее отобрал, она меня не усилила, впрочем, балластом не стала, теперь же и вовсе словно исчезла. Но неужели ты рассчитывал найти их живыми?

Вообще-то, да, рассчитывал. Не потому, что был милосерднее брата, просто не верил в такой банальный исход. Вера… Она всегда подводила Михаэля первой, вот и сейчас. Ему же оставалось обернуться к гвардейцу, чтобы отдать короткий приказ:

— Веди.

Они лежали так близко, и все же друг друга не касаясь, словно валяющееся меж их головами яблоко, надкушенное с двух сторон, создало непреодолимый барьер, разделив Адама и Еву на веки вечные. Может, и разделило, но затем ли детишки спешили в Эдемский сад? Вряд ли. Адам сам потребовал поединка и был готов проиграть и умереть в бою. Он бы и умер, не вмешайся Ева, применившая силу, которую скрывала столько лет, несмотря ни на что. Себя с ее помощью защитить не посмела, а Адама — пожалуйста. Это что ж получается, он ее трахнул, а она влюбилась? Михаэль не стал скрывать неуместную усмешку. Зачем? Да и не перед кем. Давно уже не перед кем.

Люцифер склонился над парочкой, подобрал яблоко, повертел в руках, понюхал, вынул из кармана платок, завернул и передал добычу ближайшему гвардейцу. Значит, оно оказалось самым обычным. Но проверить в лаборатории не помешает. Как и тела детишек, выглядевшие вполне живыми, особенно если не обращать внимания на то, что они не дышат. Смерть была к ним нежна, не оставив на юных лицах ни намека на страдания и боль. Просто парочка влюбленных загулялась до утра и уснула под сенью деревьев, ласково укрывших от солнечных лучей. Вот и еще один плюс в колонку, что Ева Адама хотела именно что спасти, иначе бы он сопротивлялся, и следы борьбы они бы заметили. Все-таки девчонка не способна на убийство.

А кто тогда? Допустим, сам Михаэль мог бы провернуть подобное при должной подготовке. Да и Люцифер вполне. Но во время поисков они все время находились вместе, значит, брата можно не подозревать, хоть и хочется — такой повод обвинить его во всем случившемся! Что ж, в следующий раз и в чем-нибудь другом. В этот надо еще разобраться, кто, кроме них, был не просто способен на такое убийство, но и совершил его. Неужели кто-то за их спинами вел свою игру, пока они двое занимались негласной войной друг с другом? Если так и есть, то это не просто плохо — хуже некуда. Может, еще не поздно призвать души умерших и у них узнать имя убийцы?

Михаэль огляделся в поисках незримых обычному глазу нитей, что в течение сорока дней после смерти связывают души с телами. Такие всегда оставались, что при естественной, что при насильственной, будь она хоть тысячу раз неожиданной или, наоборот, ожидаемой. По ним он легко сможет отследить путь к нынешнему нахождению детишек и