Расколотый мир - Анастасия Поклад
Эдамор Карей пошатнулся и схватился за голову.
Тенька, до последнего уверенный, что ничего не выйдет, разинул рот. Кумир не упал замертво, не убежал, не признал свое поражение, но ПОШАТНУЛСЯ. И этого было почти достаточно. Судя по физиономии Эдамора Карея, тот не верил в Теньку еще больше его самого и сейчас тоже был крайне изумлен.
Первой опомнилась Клима — она как раз ни в ком не сомневалась. Схватила Теньку за рукав и бегом потащила к лошадям.
Вторым опомнился Эдамор Карей.
— Ну уж нет! — заорал он, трогая набухающую шишку. — Стоять!
Вслед беглецам поднялась высоченная волна снега и покатилась, словно по воде, нагоняя.
Тенька не опомнился вообще. Но Клима влепила ему еще одну оплеуху и снова развернула к опасности лицом.
Снежная волна ударилась о невидимую стену и рассыпалась, оставив после себя лишь несколько крупных дюн.
— Не смей колдовать против обды! — выкрикнула Клима.
— Ты не обда! Ты самозванка и никуда отсюда не уйдешь! — много лет не знавший колдовского отпора, Эдамор Карей был раздосадован двумя неудачами подряд.
Кони захрипели и повалились навзничь, истекая кровавой пеной, а по краям поляны выросли толстенные заслоны из сухого льда.
— Вот это да-а… — зачарованно прошептал Тенька. — Вот это мастер… Как же он это делает?..
Но тут на него обрушились еще три пощечины подряд, и стало не до восхищения мастерством противника.
Вторая волна снега поднялась выше елей и с ревом устремилась вниз. И — рассыпалась, подобно первой. Клима и Тенька залегли за дальней дюной. Снег неподалеку от них начал спекаться в красноватую корку.
— Похоже, я его разозлил, — упавшим голосом предположил Тенька. — Теперь нам точно конец!
Клима схватила его за волосы и макнула носом в сугроб.
— Пусти! — вырвался Тенька. — Я иначе стену не удержу!
Клима тут же разжала пальцы и поинтересовалась:
— Какую еще стену?
— Из сгущенного воздуха, видала, даже измененный снег через нее не проходит. Я ее изобрел, когда тебя спасал…
— Ты будешь, наконец, атаковать?
— Какое "атаковать", тут бы в живых остаться!
Клима врезала ему кулаком в скулу. Получилось вскользь, но ощутимо.
— А еще меня истеричкой называл!
Эдамор Карей стоял шагах в десяти от них, но подойти не мог. Он щупал руками невидимую стену, изрядно напоминая ярмарочного мима, с профессиональной сноровкой вращал глазами, бранился вполголоса, но не продвигался вперед ни на шаг.
— Я поставил над нами купол, — пояснил Тенька. — Может, он поругается и уйдет?
— Ты сам в это веришь? — скептически уточнила Клима. — Нет уж. Ты выйдешь и сразишься.
— Это жестоко! Эдамор Карей — самый…
— А когда девчонка четырнадцати лет должна сдохнуть, но собрать страну из тлеющих клочков? Когда сидят и сыто в лицо смеются: "раз обда, то приди и возьми". Когда каждый десятый молодой парень идет на войну и в первый же год погибает от рук такого же десятого с той стороны. Это — не жестоко? Так вот, Тенька, за тех десятых, за меня, за Лерку, которой каждый раз обещаешь вернуться, и за свою недавно прощенную родину — ты выйдешь и сразишься. Чего бы тебе это ни стоило.
— Я позабыл все формулы, — прошептал Тенька.
Клима залепила ему последнюю пощечину и отчеканила:
— Вспомнишь!
И Тенька поднялся из-за дюны. Почему-то сейчас, когда стало ясно, что отвертеться от битвы не получится, в голове перестало звенеть со страху, а формулы и правда вспомнились так полно, словно книга перед глазами раскрылась.
Он подошел к Эдамору Карею вплотную, и тот с ненавистью и непониманием уставился на излишне прыткого мальчишку, чью стену не получалось пробить.
— Я буду с тобой драться или уходи, — хрипло известил Тенька.
На щеке Эдамора Карея дернулась жилка. Он отошел от неприступной стены на пару шагов и приглашающе махнул рукой.
— Ты, видимо, тот самый даровитый колдун, который открыл секрет свечения крови и сумел повторить?
— Я ничего не повторял, — Теньке очень не хотелось покидать безопасные пределы купола, но некоторые проявления его собственного колдовства сгущенный воздух тоже не пропустит. Тут бы сесть и подумать часок-другой…
— Врешь. Обда не могла вернуться в Принамкский край.
— Странно слышать это от горца, — попенял Тенька, изумляясь собственной наглости по отношению к кумиру. А если эту стену взять не целиком, а по частям, вот здесь наметить дырку, там что-то вроде крышки и потом…
— Время избранных владычиц и великих колдунов давно прошло. Наш удел — осколки прошлого и бессовестные мошенники, выдающие желаемое за действительное.
Тенька вспомнил, как колдуны из Локита говорили похожие вещи и не верили, что он повторил некоторые трюки из старинных книг. А вот тогда Эдамору Карею такой трюк…
— Это ты врешь, — Тенька выступил из-за купола и вскинул руки. — Сам себе!
На него мгновенно обрушилась лавина острых сосулек с красноватыми наконечниками, но не причинила вреда: купол остался позади, но Теньку закрывал новый заслон из сгущенного воздуха. Правда, его постоянно приходилось двигать и достраивать, но проще так, чем распылять сосульки, не понимая их свойств.
Эдамор Карей догадался, в чем дело, и возмутился:
— Убери этот… — прежде никто не сооружал такие преграды на пути чужого колдовства, чтобы обезопасить себя, поэтому подходящее слово не сразу нашлось. — …щит!
— А крокозябра тебе! — Теньку уже распирал азарт, и в противника полетел мудреный фиолетовый снежок с настолько кривыми векторами, что светила современной колдовской науки удавились бы от эстетического шока. Одновременно с этим все медные предметы на Эдаморе Карее превратились в пар. То есть, крючки, застежки, пряжка на штанах, печатка на пальце и гвоздики в сапожных подметках.
Эдамор Карей, разумеется, сумел увернуться, на ходу теряя штаны и подметки, но снежок взорвался рядом с ним столь оглушительно, что колдуна швырнуло носом в им же созданную дюну, откуда он поднялся малость контуженный, взбешенный, но холодно сосредоточенный.
Игры в снежки кончились.
Тенька почувствовал, как свойства изменяют в нем самом. Загудело в ушах, заныла каждая частичка тела, кисти и стопы свело судорогой. Все закружилось, под щекой внезапно оказалась гладкая поверхность спекшегося в лед сугроба.
"Вот и конец, — подумалось Теньке. — Лихо он меня… Эдамор Карей все-таки… Интересненько, а что он сделал? Наверное, сам изобрел, я такого ни в одной книжке не читал… Получается, можно изменять свойства человеческого тела? Да и не только человеческого, вон, кони как лежат… Эй, да это ж открытие века! Тело состоит из веществ, вещества подлежат изменению!"
От таких мыслей даже в голове прояснилось.
"Эдамор Карей смотрит на меня и
