Екатерина Шашкова - Цвет моих крыльев

Не успела я удивиться и задуматься на вечную тему "Что бы это значило?", как чудом уцелевшая в драке дверь трактира распахнулась, и в помещение гордо вступила лошадь. Да не одна, а с двумя седоками. Причём первый из них не успел пригнуться, вписался лбом в притолку и тут же вылетел из седла, не забыв прихватить с собой второго. Точнее, вторую.

– Кьяло, ты знаешь, что ты идиот? – Рисса, постанывая, выползла из-под свалившегося на неё берсерка и, нисколько не смущаясь присутствующих, продолжила его отчитывать. – Кто тебя просил направлять эту психованную кобылу внутрь? На улице спешиться нельзя было? Я понимаю, что у тебя голова дубовая, но о других тоже надо думать!

– Злючка? – Льёни с удивлением уставился на лошадь.

– Нет, я вообще-то обычно добрая, и на людей не бросаюсь. Но просто этот остолоп так надоел мне за время пути, что…

– Рис, он о кобыле, – поддел Кьяло.

– А… Ой, извините. Так вот, эта ваша лошадь… Ну, то есть не ваша, а Вербы, но…

– Что с ней?

– Да ничего, просто сумасшедшая какая-то. То идёт-идёт, а потом как что-то в голову ударит – и пускается галопом. Поводьев вообще не слушается, к коням чужим пристаёт, пиво хлещет…

– Кажется, он спрашивал о Вербе, – одёрнула я мавку.

– О Вербе? А что ей сделается? Просто она нам эту ошибку природы одолжила, и велела сюда доставить. Мол, вы знаете, что с ней делать. Вот мы и явились. А вот Маргошеньку мы у вас заберём. Вы ведь не возражаете, нет? Вот и ладненько! Марго, пошли, поговорить надо. Но не здесь. Кьяло, к тебе это тоже относится. А то расселся тут, как баба на самоваре.

Рисса сноровисто ухватила парня за руку и поволокла наружу. Тот едва успел отцепить от седла Злючки какой-то продолговатый свёрток. Я виновато улыбнулась, помахала на прощанье всем обитателям трактира и выбежала следом за ребятами. Ворон тоже не остался в "Тарелке". Птица выпорхнула через окно и закружилась над нами, как живой символ каких-то грядущих гадостей.

Некоторое время мы молча шли по улице. Я не знала, что сказать, друзья тоже почему-то молчали. Я не выдержала первой.

– И что всё это значит?

– Во-первых, я рад тебя видеть, – нерешительно начал Кьяло.

– Я тоже рада. Но удивлена. Каким ветром вас сюда занесло?

– Понятное дело, за вами ехали. Только в отличие от некоторых летающих, нам пришлось двигаться по земле, а это, знаешь ли, занимает некоторое время, – вмешалась Рисса. – Кстати, где Флай?

– А где Глюк? – вопросом на вопрос ответила я. – Вы ведь не всю дорогу вдвоём на одной лошади ехали. Я права?

Берсерк филосовски пожал плечами, а Мавка в глубокой задумчивости уставилась в затянутое тучами небо. Эх, а ведь утром такая хорошая погода была… И настроение у меня почти исправилось… Но, как видно, белая полоса может длиться долго, только если идти вдоль неё. А меня, как всегда, тянет поперёк.

– Так, конспираторы чёртовы! Где моя зверюшка?

– Да не психуй ты! Вон твоё магическое недоразумение летает. И надо же ему было почти на подъезде к городу превратиться!

У меня отлегло от сердца. Каким бы несуразным, ленивым и избалованным созданием не был Глюк, но если бы пришлось вдруг потерять ещё и его… Наверное, я бы просто свихнулась. А ворон… Что ж, не такая уж и плохая птица. Кажется, некоторые даже говорить умеют.

– А как же вас выпустили из академии? Или вы через какой-нибудь чёрный ход ушли?

– Неважно, – отмахнулась Рисса. – Главное, что выбрались. Но как мы ехали – это ужас! Сначала на дороге чуть не столкнулись с этими горе-бунтовщиками, пришлось срочно сворачивать и ехать лесом, а там везде ветки торчат, и темно. Чуть все глаза не повыкалывали! А кобыла эта Вербина – действительно ненормальная, прёт вперёд, сквозь кусты, да быстро так. Глюк за ней еле поспевал, только на одной гордости держался. Всё ночь ехали, на следующий день все сонные, мы только что из сёдел не вываливаемся, перевёртыш твой еле ноги передвигает, а Злючке этой – всё ни по чём. А потом она и вовсе к Глюку приставать начала. То боднёт его, то плечом заденет, то за хвост цапнет. Он под конец уже шарахаться стал от этой озабоченной. А на подъезде к городу и вовсе в птицу перекинулся. Ему от этого, может, и счастье, а нам пришлось вдвоём на одной лошади трястись. Кьяло хоть в седле, а я за ним на крупе себе отбила всё, что только можно. Одна радость- пошлину при въезде только за одного коня платили. Эх, надо было с трактирщика этого деньгу за пошлину стребовать. А с Вербой пусть как хочет потом, так и разбирается.

– Как же было хорошо, пока ты молчала, – вздохнул Кьяло. – Марго, представляешь, она всю дорогу до города рта не открыла!

– А такое бывает? – удивилась я.

– Как выяснилось, да. Даже жаль, что так быстро доехали.

– Жаль ему! – обиделась мавка. – Лучше бы тебе было жалко тот десяток золотых, что мы по твоей милости потеряли!

– Это когда это?

– А когда ты Глюково седло за пять монет продал, хотя оно втрое больше стоит. Не умеешь торговаться, так и не брался бы.

– Да ладно вам ругаться, – вздохнула я. – Скажите лучше, куда мы идём.

– А я откуда знаю? Ведёшь-то ты. Я в вашей столице впервые, – Рисса демонстративно пожала плечами. – Так что скажи лучше, где Флая потеряла, и пойдём туда.

– Туда – точно не пойдём.

Всё-таки жаль, что я так и не приложилась к той бутылке. Говорят, алкоголь ещё и на разговорчивость влияет, а это мне совсем не помешало бы. Чтоб не выдавливать опять по капле то, что вроде и надо рассказать, а слов не хватает.

– Марго? – Кьяло обогнал меня и заглянул в лицо. – Что стряслось?

И, конечно, я всё рассказала. В этот раз даже без слёз обошлось.

В этот раз Арая появилась раньше обычного. Королева даже не стала дожидаться, пока закончится очередная тренировка – просто вбежала в комнату, выгнала всех вон и только тогда украдкой перевела дыхание.

– Здравствуй, мальчик мой.

– Добрый день, – отозвался Олег, присаживаясь на подлокотник кресла. – Или не добрый? Вы выглядите так, будто за вами гналась армия зебр на полосатых танках.

– Всё шутишь? Ничего, сейчас перестанешь.

– Это угроза? – Парень словно бы невзначай коснулся рукояти меча. Оружие отозвалось лёгкой дрожью. Клинок был зол, ведь из-за того, что поединок прервали раньше времени, он не успел никого ранить.

– Это просто констатация факта, мальчик. У меня весьма скорбные новости. Причём касаются они в первую очередь тебя. Будешь слушать?

– А у меня есть выбор?

– Нет.

Королева улыбнулась, но улыбка вышла какая-то растерянная. Казалось, женщина сама ещё не решила, как относится к тому, что собирается сказать. И даже не уверена, стоит ли вообще об этом говорить. Наконец она решительно прищёлкнула пальцами и начала: