Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад
— И заставить ее разлюбить Хавеса? — осторожно уточнил Юрген.
Зарин вздохнул особенно тяжело.
— Ладно бы, она его просто любила. В свободное от дел время. Но ведь она всё забросила! Клима ничего и никого не видит, кроме своего Хавеса, улетает с ним в Кивитэ на недели, и за прошедшее время не провела ни одного совещания!
Юрген был вынужден признать, что это чудовищно.
— Но, может, со временем пройдет? Клима влюблялась прежде?
Зарин покачал головой.
— Пока оно будет проходить, здесь всё развалился. Наверное, мне не стоит говорить это тебе, сильфийскому послу, но я знаю, что еще ты ее друг. Так вот, я уверен: Хавес увлечен Климой и на четверть не так сильно, как она им. Не будь Клима обдой — он не посмотрел бы в ее сторону.
— Это говоришь ты или твоя ревность?
— Это говорит мое знание Хавеса. Не веришь — сам лети в Кивитэ и посмотри. Клима никому не позволяла так с собой обращаться! А он вертит ею, как хочет.
— Ты следил за ними? — заинтересовался Юрген.
Зарин отвел глаза.
— Не все время. Несколько раз…
Сильф задумчиво стиснул пальцы на подлокотнике кресла. Легкие занавески шевельнул взметнувшийся сквозняк.
Бедный Зарин, по-деревенски наивный во всем, что касается интриг и большой политики! Он даже не представлял, перед каким выбором невольно поставил Юргена.
Можно помочь. Напрячь все силы, полететь в Кивитэ, разобраться. Отыскать Климу, вразумить, напомнить о делах и значении слова «долг», которое в ее положении просто обязано быть сильнее чувства любви, иначе — крах. И умолчать о происшествии в отчетах.
А можно ничего не делать. Тогда есть шанс, что всё и правда развалится к большой выгоде Холмов. Дома Юрген получит высокую награду, а тайная канцелярия будет иметь безотказный рычаг воздействия на обду.
Юра знал, что на его месте Клима без колебаний выбрала бы второе.
Глава 11. Запрет
Рыцарь ангелоподобный —
Долг! — Небесный часовой!
Белый памятник надгробный
На моей груди живой.
М. Цветаева
Метель кружила по улицам Кивитэ узорные снежинки. Прохожие кутались в шубы и меховые плащи, спеша поскорее попасть в тепло. На площадях горели жаркие костры, около которых толпились все, кого стужа доконала на полпути. Нынешняя зима выдалась холодной для этих южных краев.
Посреди улицы, в завихрениях метели стояли двое. Вот кому нипочем любые холода, кто готов греться лишь дыханием другого!
— Я люблю тебя, — жарким шепотом. — Никому не отдам, никуда не отпущу. Люблю, люблю! Я живу только для того, чтобы быть рядом с тобой, мне больше ничего не нужно! Ни власть, ни Принамкский край, мне плевать на все, кроме тебя!..
— Сумасшедшая, — немного изумленно, но тоже со страстью. — Ты не думаешь, о чем говоришь!
— Я, кажется, вообще перестала думать. Мне теперь так хорошо, словно в детстве! Нет… лучше. Ведь у меня есть ты. Высшие силы, Веска, я даже не думала, что умею так полюбить!
— Да я тоже как-то… того…
— Тоже меня любишь, да? Тогда целуй! Целуй, где попало, хочу быть рядом с тобой всегда…
— Дурочка моя влюбленная…
Они соприкасаются лицами, и эта метель им одна на двоих.
А за углом тоже стоят двое, но влюбленной парой их, разумеется, не назовешь.
— Видел, да? — измученно прошептал Зарин, растирая окоченевшие ладони. От стужи его, уроженца юга, не спасали даже пуховые варежки.
— Вижу, — хмуро согласился Юра. Для него холод был обычным делом, только шапку сегодня натянул поглубже и прикрыл форменную летную куртку длинным плащом. Нечего горожанам знать, что у них под носом разгуливает агент тайной канцелярии.
На взгляд сильфа, Зарин все-таки сгустил краски от ревности. Нельзя сказать, что Клима с Хавесом идеальная пара, да и обда на первый взгляд влюблена куда больше, чем ее избранник, не ожидавший, кажется, такого напора. Но и более странные союзы бывают счастливыми.
А вот то, что Клима в своей страсти напрочь забыла о долге перед страной, уже плохо. Ладно бы, если любовь ее, как Геру, толкала на подвиги и помогала вершить невозможное. Но нет, обда разом отринула все, чем жила прежде, и стала жить лишь одним человеком — Хавесом. Который сам уже не рад такому повороту. Бесспорно, Клима ему нравится, но не более того.
Юра был согласен с Зарином, что Климу надо спасать. Но не от Хавеса, а от самой себя.
«Начальству ни слова не скажу. И пусть это останется на моей совести! Клима мне жизнь сохранила, причем в последний раз — вместе с рассудком, когда отчитывала после той дурацкой петли. Я не могу не отплатить ей тем же. А там — будь, что будет. Жили же как-то наши предки бок о бок с обдами, и ничего. Значит, пришло время жить нам…»
Тем временем влюбленные перестали целоваться и, взявшись за руки, куда-то направились.
— На чердак идут, — Зарин выглядел мрачнее тучи. Сейчас он, а не Юрген, походил на воробья: нахохленного, облепленного снегом и безнадежно несчастного. — У них в одной из гостиниц снята комната на чердаке. Они всегда там ночуют, а иногда целые дни проводят, только за едой и питьем спускаются.
— Ты и тогда за ними наблюдал? — поразился сильф.
Зарин промолчал, и Юрген не стал больше выспрашивать. На какие только странные поступки не толкает человека безответная любовь! Вот уж кто Климу любит намного сильнее Хавеса…
— За ними на чердак мы не пойдем, — решил Юра. — Мне все ясно. Полетели в Институт.
— В такую метель? — поежился Зарин.
— Главное поднять доску выше снеговых облаков, а там даже солнце светит. Кстати, ты хорошо держишься. Летал прежде?
— Несколько раз, пассажиром, — отмахнулся юноша. — Не всерьез.
— У тебя сильфов в роду не было? Неплохие задатки.
— Юрген, погляди на меня. Какие сильфы? Меня другое тревожит… Мы не рано улетаем? Ты мог бы посмотреть еще…
— Сказал же: мне все ясно.
— Ты поможешь?
Юра вздохнул, решаясь.
— Да, я помогу. Но не тебе или Принамкскому краю, а Климе. Потому что она мой друг. Ясно?
Зарин понуро кивнул. На взгляд Юры, эти подглядывания выкачивали из бедолаги все душевные силы.
— Но как ты поможешь, если мы вернемся в Институт?
— А как я, по-твоему, помогу здесь? Выпрыгну из-за угла перед Климой и выскажу ей все, что думаю?
Судя по виду Зарина, нечто подобное он себе и представлял. Юра усмехнулся.
— Не учи агента работать! Прямо сейчас я ничего не добьюсь. Клима мне не поверит или
