Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв
‒ А, ты про архенцев, ‒ хохотнул Исократ и указал на бело-красные квадраты келенфских войск. ‒ Посмотри, они будто бы исполнились решимости и собираются сделать, что я велел.
‒ С опозданием в час! Клянусь Эйленосом, эти крысы были готовы предать!
‒ Разумеется. Ты сам говорил, что они своего не упустят, так почему злишься? Нам их трусость была на руку, так наше отступление выглядело убедительнее.
‒ Это не обойдётся им легко.
‒ Что ж, выпороть милейшего Евмена и его родню не помешало бы, хоть бы и в назидание другим. Но, во-первых, сейчас им не следует об этом знать, а во-вторых, нужно закончить начатое. Выводи все свободные отряды, друг мой. Решающий натиск, прямо посередине, на сенхейцев. Никто не выполнит это лучше тебя.
‒ И никто сделает это с большим удовольствием, ‒ нехорошо осклабился Эрептолем и обернулся к эферским полководцам, жадно пожирающим глазами поле своей будущей победы. ‒ За мной, сограждане! Время воздать нашим беспутным родичам за их преступления против свободы Мы особый, исключительный народ, и день нашей справедливости настал! Эйленос и Эфер!
Резко опустив шлем на лицо, он направился к ожидающим у подножия холма бело-синим отрядам. Лучшие войска Эфера готовились бросить Эйнемиду к его ногам.
***
Новая бело-синяя волна накатила на жёлто-голубой сенхейский строй, и снова разверзлись врата подземного мира. Бывшие родичи, сенхейцы и эферияне, бились остервенело, кололи копьями, резали мечами, лишившись оружия хватали врагов за бороды и выдавливали глаза. Здесь никто не просил и не давал пощады.
‒ Отбились! ‒ пронеслось по линии. Сенхейцы радостно застучали окровавленными копьями об измятые щиты. Эферияне отхлынули назад, собираясь с силами, но радостные крики быстро смолкли. Новые бело-синие отряды показались с юго-востока. Главные силы вражеского воинства сосредотачиваются для решительного удара и остриё его нацелено прямо на измученную сенхейскую фалангу.
‒ Что будем делать, стратег? ‒ Леодор, помощник и друг Гепсилла, взглянул на мрачное лицо сенхейского военачальника.
‒ Командуй строиться. Глубина три ряда. Кто ранен, пусть встаёт в третий. Держаться, сколько сможем.
Они вдвоём стояли на невысоком холме, откуда могли наблюдать за готовыми сойтись войсками. Голубо-жёлтая линия была тоньше бело-синей, намного тоньше.
‒ Нас перебьют… ‒ сказал Леодор.
‒Возможно. Зато Эвримедонт получит время. Командуй построение, ‒ Гепсилл коротко кивнул помощнику, но тот не двинулся с места.
‒ Послушай, ради чего это всё? ‒ странным голосом спросил он.
‒ Что «всё»?
‒ Ради чего ты собираешься погибать? Всё, о чём мы мечтали: торжество демократии, свободы, справедливости, изгнание воровской власти, Сенхея в семье цивилизованных государств ‒ всё это случится вот-вот, стоит нам только отойти в сторону. Эферияне установят в Эйнемиде справедливый порядок. Не ты ли сам говорил, что их власть станет для Эйнемиды благом?
‒ Говорил, и считаю так до сих пор.
‒ Тогда почему упорствуешь? Давай сдадимся и принесём Эйнемиде свободу. Разве это не разумно?
‒ Это, конечно, разумно, ‒ Гепсилл устало вздохнул. ‒ Свободу… А как же сограждане? Если мы отступим, погибнут сенхейцы.
‒ И что? Пока правит тиранния экклесиархов, мы все всё равно, что мертвы…
‒ Это пошлые слова, пригодные лишь для агоры, и ты это знаешь, Леофор, ‒ Гепсилл раздражённо передёрнул плечами. ‒ Смерть есть смерть, нечего играть этим понятием. Если я отступлю ‒ стану предателем. Нет, не экклессии, не надо говорить, что я им ничего не должен, это тоже оставь для агоры. Я предам не экклессию, а людей ‒ моих сограждан. Этому не может быть оправдания.
‒ Сограждане виноваты сами! Не они ли выбирают эту преступную власть, насмехаясь над нашими идеями?!
‒ Если мы навяжем свои идеи насильно, чужим оружием, над нами перестанут насмехаться и начнут ненавидеть.
‒ Но… как же демократия и свобода. Разве здравомыслящие люди не должны делать всё, ради их победы?
‒ Если демократия может победить только ложью, к гарпиям такую демократию. Свобода, купленная предательством сограждан, их кровью ‒ это свобода исключительно от совести и чести. Такая свобода не для меня. Я буду сражаться. Ты со мной? Если нет, переходи на ту сторону поля. Решай.
Кивнув соратнику, Гепсилл покинул холм. Проводив его взглядом, Леофор надолго задумался, а затем молча надел шлем и побрёл в сторону готового встретить врага сенхейского строя.
Они погибли через полчаса, друг подле друга, окружённые двумя десятками бездыханных тел в бело-синих эферских плащах.
***
Резким рывком поводьев Хилон развернул коня и осмотрелся. Только что сражение было выиграно, а теперь анфейский клин упёрся в закрепившихся у лагеря врагов, и лишь упорство прикрывших тыл сенхейцев не даёт Анексилаю окончательно попасть в окружение. Левый фланг словно охвачен огнём ‒ жадным чёрно-красным пламенем. Хилону никогда не доводилось видеть хоросфоров в настоящем бою, и сейчас он только качал головой, глядя, как служители Смеющегося играючи, словно кукол, расшвыривают гоплитов в тяжёлых доспехах. Головной отряд гилифиян хоросфоры смяли, кажется, вообще без потерь. Задние ряды пока держались, но красно-чёрным уже шли на помощь архенские войска царя Евмена, а слева накинулись оправившиеся лаиссцы, поливая гилифиян дождём дротиков.
‒ За мной, ‒ коротко скомандовал Хилон и направил коня на врагов. Несколько мучительных мгновений, а затем дурные мысли вновь исчезли. Он и его сенхейцы отчаянно рубили и кололи лаиссцев, те рубили и кололи в ответ. Вокруг не было ничего, кроме очередного врага, так и норовящего ткнуть дротиком в конскую морду, внезапно перекинуть оружие из руки в руку или едва уловимым движением метнуть стальную иглу. Ещё лаиссец, и ещё один, и ещё, и вновь блаженный момент, когда понимаешь, что колоть больше некого. Пространство впереди свободно, враг бежит, ты вновь не вопящее от боевой ярости животное, а командир не занятого в бою отряда и должен решать, где копья и мечи твоих людей нужнее всего прямо сейчас.
Свежие эферские войска вступили в бой. Пало знамя Гепсилла, сражение шло уже там, где находился сам Эвримедонт, а при нём наверняка и Эолай. Первым порывом Хилона было поспешить на помощь им, но сенхейцы держались крепко, а здесь на левом фланге, всё ближе развеваются на ветру бело-красные знамёна Келенфа и строй гилифиян уже подаётся назад. Хилон никогда не считал себя полководцем, но сейчас он увидел картину боя, точно с высоты птичьего полёта. Лучшие воины Эйнемиды, открытый тыл анфейцев,
