Октоберленд - Альфред Анджело Аттанасио
Мэри дернулась в сторону, уходя от холодного огня.
Нокс сделал ей подсечку. Пока Мэри падала, ее накрыло сиянием, густые волосы встали дыбом, поднятые статикой, каждая волосинка горела язычком света. Навалился сон, и страх уплыл в сторону.
— Отлично, — выдохнул Нокс ей в ухо. — Теперь ты готова услышать, что должно быть сделано.
Он встал и руками дал приказ ее телу света встать вместе с ним. Зловещий ангел встал над ее бессознательным телом. Он был похож на нее, как злобная карикатура, ибо на самом деле являлся ее жизненной силой, только искаженной волей Нокса.
— Ты будешь моей женой-ведьмой. — Он протянул руку, и когда эфирная фигура взяла ее, водянистый огонь фантома стал ярче. — Ты вплетешь покорность в эту физическую форму. Ты вплетешь в нее желание. Я снова молод, и сок жизни бродит во мне.
Зловещий ангел лизнул воздух жабьим языком.
— Хорошо, хорошо! — Нокс разразился хохотом. — Ты заполнишь это женское тело желанием, направленным на меня, ее хозяина. А я поведу ее к месту новых обрядов — под землей, где рождается весна.
Размытая струя горящих волос вспыхнула на лице видения, и оно ухмыльнулось.
— Именно так, Мэри Феликс. Твое тело света повинуется мне, и ты тоже будешь мне повиноваться. Вместе мы спустимся с этих высот в глубины, где начинается похоть, все порождающая. Вместе мы сотворим Мэйленд.
7
ЭМИССАРЫ НЕЗНАНИЯ
В главном зале собралась толпа, занявшая все четыре яруса балконов и смотровых арок между гигантскими контрфорсами и высокими окнами в нишах стен. На галерке, под пересекающимися балками сводчатого потолка, сидела на деревянных скамьях публика попроще — рабочие с лесопилки, строительные подрядчики, ремесленники всех городских гильдий.
На кожаных сиденьях лож расселись коммерсанты, торговцы, инвесторы, обозревавшие увешанную амулетами трибуну с лорнетом в одной руке и биржевыми сводками в другой.
Городская элита заняла мягкие кресла в колоннадах: чармоделы в блестящих жилетах, мастера-чародеи, сверкающие колдовским металлом, и руководство «Шахт Бульдога» в шелковых туниках с огненными искрами наговорных камней — но среди них пока не было главного представителя, Овери Скарн.
Она стояла в плюшевой приемной рядом с главным залом, блистая бледно-голубым одеянием и наговорным поясом, крошечные лепестки украшали каштановые кудри. Раздувая круглые щеки и скосив глаза в гневе, она обращалась к маркграфу и его жене:
— Вы сейчас оба пойдете и будете приветствовать город. Эмиссары составили отчет, и вы обязаны официально его принять, чтобы их можно было спокойно отправить домой.
В тяжелом темном кресле сидела мрачная Шаи Малиа, подняв брови над намазанными тенями веками, подобрав под себя ноги в черных джинсах и скрестив руки на оранжевом топе. Ногти, покрытые голубым лаком, впились в руки выше локтей.
— Никуда я отсюда не пойду — пока еще не покурю дыма.
— А я тебе говорю, что никакого дыма ты не получишь, пока не выйдешь и не поприветствуешь эмиссаров и публику.
Овери Скарн не могла поверить, что ее наговорный пояс бессилен перед дымом коки. Наркотик оказался сильнее, чем она думала, сильнее, чем гранаты восторга и экстатические топазы! Она повернулась к Почу, который катался по комнате на роликах, оглаживая руками красные бархатные стены с отделкой синего дерева.
— Ты, иди сюда!
Ее обозленное лицо приблизилось, отраженное в зеркальных очках Поча. Он криво улыбнулся, не выпуская сигарету изо рта, и пролетел мимо. Штаны из парашютного шелка трепетали на ветру, когда он ехал вдоль стены, виляя между креслами.
— Мы пришли встречаться с эмиссарами наедине, — сказал он. — Пошли их сюда, и мы утвердим их отчет. Я не собираюсь выступать перед галеркой.
— На галерке твои подданные, — напомнила ему язвительно Овери Скарн. — Это же ваш город, маркграф.
Поч стряхнул пепел сигареты с красной рубашки.
— Это не мой город, Скарн. А твой. — Он лениво объехал вокруг своей мрачной жены. — И это не мои подданные — это паразиты. Каждый из них высасывает соки города, вгрызающегося в джунгли. Это не население, это рак.
— Ты знаешь, зачем сюда прибыли эмиссары? — Овери Скарн наклонилась над спинкой кресла. — Тролли перестали нападать на доминионы. В Гоблинской Войне наступило перемирие. У пэров нашлось время оторваться от отчаянных битв и разоренных городов, и что же они увидели? — Она хлопнула ладонью по вышитому на кресле гербу. — В Новом Арваре не появился ни один тролль, не говоря уже о разорительных набегах и вспоротых животах. Ни разу не дал о себе знать. Почему? — Она показала на дверь с овальным окном, прозрачным с одной стороны и выходящим на трибуну. — Вот за этим сюда и приехали эмиссары. Вот почему они читают галерке сводки о разрушениях у себя в доминионах, сообщая всем, что им пришлось претерпеть. А когда они дочитают до конца, то спросят: почему пощадили Новый Арвар?
Поч снял с себя ленту целебных опалов и бросил жене:
— Шаи, возьми. Приложи ко лбу. Голод по дыму коки станет меньше.
Шаи Малиа прижала опалы ко лбу и задрожала, когда тяга к отраве стихла.
— Нас защищают джунгли.
— Джунгли никого не защищают. — Овери Скарн тяжелым шагом подошла к сидящей женщине. — Город защитили гоблины, что живут в вашей спальне.
— При чем здесь наша спальня? — раздраженно спросила Шаи Малиа.
Поч поддержал ее и заявил:
— Гоблинов в Новом Арваре нет.
— Да, правда. — Овери Скарн выхватила сигарету у проезжающего мимо Поча и яростно раздавила ее каблуком на полу. — Вы их не называете гоблинами. Для вас они «Милые». — Разгневанным взглядом она пригвоздила Шаи Малиа к месту. — А убийца Н’драто, кажется, называл их крошками-эльфами. Вы тоже так о них думаете?
— Что ты несешь? — Шаи Малиа попыталась встать с кресла, и Овери Скарн толкнула ее обратно.
— Вы с маркграфом находитесь под их чарами — как и убийца Н’драто, которого вы наняли. Как Нетте, мастер оружия маркграфини — она теперь висит в липкой белой паутине подвешенная к потолочной балке вашей спальни.
— Ты была в спальне? — спросил Поч, приглушив голос.
Овери повернулась к нему, схватила его за руку к усадила в ближайшее кресло.
— Слушайте меня, кретины! Эти ваши Милые — это гоблины! Они отравили ваш мозг, заставив верить, что они — очаровательные крошки. Это не так. Они чудовища — и вы их марионетки.
— Нет! — гневно затопала ботинками Шаи Малиа. — Ты хочешь нас обмануть! Вот почему ты дурманила нас наркотиками — чтобы отделить нас от них.
— Что ты сделала с Милыми? — в тревоге вскочил Поч. — Что ты им сделала?
Овери обхватила его
