Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

Девятипалый хмуро поглядел на восток.

— Уже скоро. Скоро прискачут.

— Верно… — пробормотал Джезаль онемевшими губами.

— Значит, слушай, что я скажу. Оставайся здесь и присматривай за повозкой. Врагов много, кое-кто наверняка зайдет с тыла. Тут их встретишь ты. Понятно?

У Джезаля от напряжения свело горло, он с трудом сглотнул слюну. В голове пульсировала одна мысль: как же это несправедливо! Несправедливо умирать таким молодым!

— Хорошо. Мы с Ферро засядем среди камней на переднем склоне холма — думаю, большинство начнут подниматься именно с той стороны. В случае чего, кричи. Если мы не придем на выручку… что ж… выкручивайся, как сможешь. Возможно, мы отобьемся. Возможно, погибнем.

— Мне страшно, — сказал Джезаль.

Он не собирался этого говорить, но теперь ему было все равно.

Северянин лишь кивнул.

— Мне тоже. Нам всем страшно.

Ферро со зловещей улыбкой затянула на груди ремешки колчана, перестегнула на одну дырочку пряжку портупеи, надела перчатки для стрельбы из лука, размяла пальцы, проверила тетиву. Ее движения отличались ловкостью и быстротой. Она готовилась к смертельному — вероятно, последнему для всех них — бою с той же тщательностью, с какой Джезаль наряжался перед ночным походом по тавернам Адуи. Желтые глаза Ферро возбужденно сверкали в полумраке, ей как будто не терпелось приступить к сражению. Никогда Джезаль не видел ее такой довольной.

— Ей, похоже, все нипочем, — заметил он.

Девятипалый бросил на Ферро хмурый взгляд.

— Может быть, может быть… Но брать с нее пример мне не хотелось бы. — Он задумчиво наблюдал за ее поведением. — Если человек привык постоянно преодолевать опасности, то живым себя ощущает лишь в схватке, когда смерть дышит в лицо.

— Верно… — отозвался Джезаль.

Ему же становилось дурно от одного вида портупеи и эфесов любовно начищенных клинков. Он снова сглотнул слюну. Черт, да отчего же она постоянно скапливается!

— Подумай о чем-нибудь приятном.

— Например?

— О том, что поможет тебе пережить это испытание. Есть у тебя семья?

— Отец и двое братьев. Не знаю только, любят ли они меня.

— Ну и черт с ними! А дети у тебя есть?

— Нет.

— А жена?

— Нет.

Джезаль помрачнел. Что хорошего он сделал в жизни? Ничего. Только резался в карты да врагов наживал. Вспоминать его некому.

— А возлюбленная? Не поверю, что тебя не ждет хорошенькая девушка!

— Может быть…

Однако он почти не сомневался, что Арди уже нашла ему замену. Сентиментальность не в ее характере. Наверное, стоило сделать ей предложение, пока была возможность… По крайней мере, хоть кто-нибудь по нему тосковал бы.

— А у тебя есть кто-нибудь? — спросил Джезаль.

— Ты имеешь в виду семью? — Девятипалый хмуро потер обрубок среднего пальца. — Да… Была одна семья, теперь другая. Семью не выбираешь. Довольствуешься тем, что есть. — Он указал на Ферро, на Малахуса Ки. — Она, он и ты… — Северянин хлопнул Джезаля по плечу. — Теперь это моя семья. И я не намерен потерять сегодня ни одного брата. Понятно?

Джезаль медленно кивнул. Семью не выбираешь. Довольствуешься тем, что есть. Пусть она безобразная, тупая, вонючая, странная — сейчас это не имело значения. Девятипалый протянул ему руку, и Джезаль изо всех сил, как можно крепче, ее пожал.

Северянин улыбнулся.

— Удачи, Джезаль.

— И тебе.

Ферро стояла на коленях за большим выщербленным камнем: лук в руке, стрела на тетиве. Дул порывистый ветер — вычерчивал узоры в высокой траве на равнине, трепал короткую поросль на склоне холма, раскачивал перья семи воткнутых в землю стрел. Семь стрел — все, что у нее осталось.

Негусто.

К подножию холма подъехали всадники. Спешились. Задрав головы, уставились вверх. Подтянули пряжки потертых кожаных доспехов, приготовили оружие. Копья, мечи, щиты, пара луков. Ферро пересчитала воинов. Тринадцать. Она была права. Правда, это мало утешало.

Вот и Финниус. Хохочет, указывая наверх. Сволочь! С какой радостью она подстрелила бы его первым! Жаль, с такого расстояния слишком рискованно. Ничего, скоро подойдут… Только сначала им придется преодолеть открытое пространство и вскарабкаться на холм.

Тогда она их и подстрелит.

Шелестя в высокой траве сапогами, люди рассеялись, прикрылись до глаз щитами и начали рассматривать высящиеся у вершины камни. Ферро они пока не заметили. Один — без щита, с ярко сияющим мечом и яростной усмешкой на лице, — тяжело ступая, двинулся вверх по склону.

Ферро неторопливо натянула тетиву, пока та не впилась в подбородок. Стрела легко пробила кожаный нагрудник и вонзилась противнику в грудь. Кривясь от боли, жадно хватая ртом воздух, он повалился на колени, но затем поднялся и с мечом в руке, на подгибающихся ногах, шагнул вперед. Вторая стрела пробила ему грудь чуть выше первой. Он вновь упал на колени и, роняя кровавую слюну, опрокинулся на спину.

Однако за ним шли другие, и их было много, все они медленно поднимались по склону холма. Впереди идущий воин пригнулся так, что целиком спрятался за большим деревянным щитом. Стрела Ферро с глухим стуком вонзилась в край толстого дерева.

— Ш-ш-ш… — раздраженно прошипела она, выдернула из земли очередную стрелу и, тщательно прицелившись, натянула тетиву.

Стрела впилась ему в открытую лодыжку.

— А-ах-х! — завопил он.

Щит закачался и сдвинулся в сторону.

Третья стрела, описав в воздухе дугу, попала в показавшуюся над краем щита шею; из раны с бульканьем хлынула кровь. Солдат, выпучив глаза, повалился назад, за ним, вниз по склону, покатился щит, из которого торчала впустую потраченная стрела.

Как же много потрачено на одного стрел и времени! Остальные уже значительно продвинулись вверх и, виляя из стороны в сторону, неумолимо приближались к первым камням. Забрав последние две стрелы, Ферро ловко заскользила по траве к вершине. Она сделала все, что могла, — на данный миг. Придется Девятипалому позаботиться о себе самому.

Затаив дыхание, Логен сидел за валуном, спиной к шершавой каменной поверхности. Ферро проворно ползла к вершине, прочь от него.

— Вот дерьмо… — пробормотал он.

Снова приперт к стенке, снова один против отряда врагов. До чего предсказуемо! С самого же начала, когда ему пришлось возглавить отряд, он знал, что так и будет. Как обычно. Ладно. Выкручивался раньше, выкрутится и сейчас. Если хочешь сказать о Логене Девятипалом, скажи, что он умелый боец.

За камнем, слева, послышалось тихое сопение и шелест торопливых шагов по траве. Стиснув зубы, Логен сжал в ладони металлическую рукоять меча. Мимо проплыл, покачиваясь, наконечник копья, затем щит… Логен с боевым ревом выскочил из-за камня и, широко замахнувшись, ударил противника мечом по плечу. Клинок вошел глубоко, рассек грудь, из огромной раны брызнула кровь; ноги солдата подкосились, и он, тяжело переворачиваясь, покатился вниз.