Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

«Вот заговор и вышел из тени».

— Он знает! — завопил Вюрмс, толкнул назад кресло и, поднявшись, неуверенно шагнул к окну.

— Очевидно, знает.

— Так сделайте что-нибудь, черт побери!

— Уже сделала, — ответила Эйдер. — К настоящему моменту люди Коски вот-вот захватят крепостные стены, опустят мост и откроют гуркам ворота. В их руках доки, Великий храм и даже Цитадель. — Из-за дверей донесся отдаленный грохот. — Думаю, их шаги по коридору мы и слышим. Наставник Глокта, мне очень жаль. Правда. Вы сделали все, что только мог пожелать его преосвященство, — и даже больше… Но сейчас город наводнят гурки. Как видите, дальнейшее сопротивление бессмысленно.

Глокта поднял взгляд на Коску и медленно спросил:

— Могу я возразить?

Стириец со слабой улыбкой учтиво поклонился.

— Очень любезно с вашей стороны, — отозвался инквизитор. — Досадно вас разочаровывать, но ворота по-прежнему в руках хаддиша Кадии и преданных ему священнослужителей. Он сказал, что впустит гурков… как же он выразился? А! «Только если прикажет сам Господь». У вас намечен божественный визит? — По лицу Эйдер стало ясно: не намечен. — А Цитадель в руках инквизиции — во имя безопасности верных слуг его величества, разумеется. Вы слышали шаги моих практиков. Что касается наемников мастера Коски…

— Расставлены по стенам, наставник, как приказано! — Щелкнув каблуками, Коска отдал честь по всей форме. — Готовы отразить атаку гурков. — Он улыбнулся магистру гидьдии торговцев пряностями. — Простите, что покидаю вас в столь сложное время, магистр, но я получил более выгодное предложение, вы же понимаете…

Повисла гробовая тишина. Даже если бы Виссбрука поразила молния, вряд ли бы он выглядел более ошарашенным. Дико озираясь, Вюрмс отступил назад, и практик Иней сделал широкий шаг в его сторону. Магистр Эйдер смертельно побледнела.

«Итак, погоня окончена, лисы загнаны».

— Едва ли есть чему удивляться. — Глокта, откинувшись, поудобнее устроился в кресле. — Вероломство Никомо Коски уже стало притчей во языцех. На всем Земном Круге не сыщется государство, где он не предал бы нанимателя.

Стириец вновь с улыбкой поклонился.

— Меня удивляет не вероломство Коски, — глухо проронила Эйдер, — а ваше богатство. Откуда у вас деньги?

Глокта ухмыльнулся.

— Мир полон чудес!

— Ах ты сука, мать твою!.. — взвизгнул сын губернатора, хватаясь за шпагу, но вытащить ее не успел — белый кулак Инея врезался ему в челюсть, и бездыханное тело отлетело к стене.

Почти в тот же миг двери с грохотом распахнулись, и в зал с оружием наготове ворвалась Витари с полудюжиной практиков.

— Все в порядке? — спросила она.

— Мы уже заканчиваем. Иней, будь добр, убери хлам.

Альбинос схватил Вюрмса за лодыжку и поволок его по полу прочь из зала. Эйдер молча смотрела, как ничего не выражающее лицо сына губернатора скользит по плитке, затем перевела взгляд на Глокту.

— И что теперь?

— Теперь — камеры.

— А потом?

— Потом — посмотрим.

Инквизитор щелкнул пальцами и указал на дверь. Двое практиков, тяжело протопав вокруг стола, подхватили королеву торговцев под локти и с невозмутимым видом вывели из зала.

— Итак, — глядя на Виссбрука, произнес Глокта, — кто-нибудь еще желает принять предложение посла о капитуляции?

Генерал, все это время безмолвно наблюдавший за происходящим, наконец закрыл рот и с тяжелым вздохом вытянулся по стойке «смирно».

— Я — простой солдат. Разумеется, я исполню приказ его величества. Либо представителя его величества. Если нужно любой ценой защитить Дагоску, я буду сражаться до последней капли крови. Уверяю вас, я ничего не знал о заговоре. Возможно, я действовал опрометчиво, но всегда искренне, из лучших побуждений — мне казалось, что это в интересах…

Глокта взмахом руки прервал излияния Виссбрука.

— Убедили. Утомили, но убедили.

«Сегодня я лишился половины городского совета. Если совет покинет кто-нибудь еще, меня, вероятно, обвинят в ненасытной жажде власти», — усмехнулся Глокта и снова обратился к Виссбруку:

— Гурки, скорее всего, атакуют на рассвете. Генерал, проверьте укрепления.

Виссбрук, прикрыв глаза, сглотнул комок в горле и утер со лба пот.

— Наставник, спасибо, что поверили. Клянусь, вы не пожалеете.

— Уверен, что не пожалею. Идите же!

Генерал торопливо вышел из комнаты, будто опасаясь, что Глокта может передумать; за ним вышли оставшиеся практики. Витари подняла упавшее кресло Вюрмса и аккуратно придвинула его к столу.

— Чистая работа. — Она кивнула, чтоб придать большую убедительность своим словам. — Исключительно чистая. Я рада, что не ошиблась в вас.

— В вашем одобрении я нуждаюсь куда меньше, чем вы предполагаете, — хмыкнул Глокта.

Глаза Витари улыбнулись поверх маски.

— Я не говорила, что одобряю. Просто констатировала факт, что работа чистая. — С этими словами она неторопливо вышла в коридор.

Остались лишь Глокта и Коска. Наемник с беспечно скрещенными на груди руками стоял привалившись к стене и со слабой улыбкой смотрел на инквизитора. Во время происходящего он не двинулся с места.

— Думаю, — заговорил он, — вы прекрасно прижились бы в Стирии. Весьма… безжалостно. Я верно подобрал слово? Как бы то ни было… — он энергично пожал плечами, — мне не терпится приступить к службе под вашим началом.

«Пока кто-нибудь не предложит тебе большее жалованье?» — мысленно вопросил Глокта.

Наемник указал на валяющуюся на столе изувеченную голову.

— Желаете, чтобы я что-нибудь с этим сделал?

— Выстави голову над стеной. Где-нибудь на видном месте. Покажем гуркам силу нашей решимости.

— Головы на кольях, значит? — Коска цокнул языком и потянул голову посла за длинную бороду. — Что ж, это всегда в моде.

Спустя миг дверь за наемником захлопнулась, и Глокта остался в зале один. Он потер одеревеневшую шею, затем вытянул под окровавленный стол одеревеневшую ногу.

«В целом я за день хорошо поработал. Впрочем, день уже окончен».

Он бросил взгляд на темное небо за высокими окнами. Солнце над Дагоской зашло.

Среди камней

Над равниной занималась заря. Мутное сияние над восточным горизонтом тускло подсвечивало огромные облака и контуры древних камней. Нечасто человек такое видит — отсвет восходящего солнца. По крайней мере, Джезаль видел нечасто. Будь он дома — спал бы сейчас беспробудным сном в теплой постели, в безопасной казарме… За прошедшую ночь ни один из них не сомкнул глаз. Долгие часы, сидя на холоде, на ветру, они молча высматривали в темноте черные силуэты всадников — и ждали. Ждали рассвета.