Джо Аберкромби - Прежде чем их повесят

Кому Ферро только не рыла могилы! Попутчикам, если можно их так назвать. Друзьям, если можно их так назвать. И даже пару раз любовникам, если их можно так назвать. А также разбойникам, убийцам, рабам… Тем, кто ненавидел гурков. Тем, кто по какой-то причине прятался в Бесплодных землях.

Лопата мерно ходит вниз-вверх, вниз-вверх…

После драки, если выжил, начинаешь копать. Выкладываешь в ряд тела. Выкапываешь в ряд могилы. Могилы павшим товарищам — изрезанным, исколотым, изрубленным, изувеченным. Копаешь настолько глубоко, насколько сможешь; сбрасываешь мертвых в могилу, закапываешь. Они сгнивают. Со временем о них забываешь и продолжаешь путь в одиночестве. Так бывало всегда.

Но здесь, на странном холме посреди странной равнины, еще было время, была вероятность, что товарищи выживут. В том-то и заключалась разница. И несмотря на все свое презрение, на хмурый вид, на клокотавшую злость, Ферро отчаянно, как за лопату, цеплялась за эту вероятность.

Удивительно, что она до сих пор не утратила способность надеяться.

— Ловко копаешь, — сказал стоящий над ямой Девятипалый.

Ферро искоса на него взглянула.

— Богатый опыт.

Она воткнула лопату в землю, уперлась руками в стенки, выпрыгнула наверх и уселась на край, свесив ноги в яму. По лицу градом катил пот, промокшая рубашка прилипла к телу. Ферро вытерла лоб грязной ладонью, забрала у Девятипалого протянутый ей мех с водой и выдернула зубами пробку.

— Сколько у нас еще времени?

Она сделала большой глоток, прополоскала рот и сплюнула.

— Смотря с какой скоростью они скачут. — Ферро отхлебнула воды. — А скачут они быстро. Если продолжат в том же темпе, то прибудут поздно ночью или на рассвете.

Она вернула мех Девятипалому.

— На рассвете… — Он медленно втолкнул пробку в горлышко. — Тринадцать их, говоришь?

— Тринадцать.

— А нас четверо.

— Пятеро. Если навигатор придет на подмогу.

Девятипалый поскреб подбородок.

— Вряд ли.

— От ученика будет толк в драке?

Он поморщился.

— Не особый.

— А как насчет Луфара?

— Он и кулаками-то, наверное, никогда не махал, не то что мечом.

Ферро кивнула.

— Значит, тринадцать против двоих.

— Силы неравные.

— Весьма.

Девятипалый с глубоким вздохом уставился в яму.

— Если бы ты раздумывала о побеге, я не стал бы тебя винить.

— Хм… — хмыкнула она. Как ни странно, подобная мысль ей в голову не приходила. — Я буду держаться тебя. Посмотрим, что выйдет.

— Хорошо. Очень хорошо. Без тебя мне не обойтись.

Ветер шелестел в траве, свистел меж камней. В такие мгновения полагалось что-то говорить, но Ферро ничего не могла придумать. Ей всегда не хватало слов.

— У меня просьба: похорони меня, если я умру. — Она протянула руку. — Договорились?

Он удивленно приподнял бровь.

— Договорились.

Ферро вдруг осознала, как давно не касалась другого человека без намерения убить. Странное ощущение: ее рука сжимает чужую руку, чужие пальцы сжимают ее пальцы, чужая ладонь касается ее ладони… Теплая…

Девятипалый кивнул, Ферро кивнула в ответ — и они расцепили руки.

— А если мы оба умрем?

Она пожала плечами.

— Значит, пойдем на корм воронам. В конце концов, какая разница?

— Никакой, — пробормотал он, спускаясь по склону. — Никакой…

Путь к победе

Дул пронизывающий ветер. Вест стоял на возвышенности над рекой Камнур в рощице низкорослых деревьев, наблюдая за движением длинной колонны. Точнее, за тем, как она стоит.

Аккуратные ряды Собственного королевского полка, возглавляющие армию принца Ладислава, шагали живо. Их легко было отличить — по ярким мундирам офицеров, по развевающимся перед каждой ротой красно-золотым штандартам; в бледных солнечных лучах, пробившихся сквозь рваные облака, блестело начищенное оружие. Они уже перешли мост и выстроились на другом берегу реки. А на этом берегу царил хаос.

Утром рекруты выдвинулись в путь с энтузиазмом, явно радуясь, что покидают ужасный лагерь, но уже через час то тут, то там люди начали отставать: кто в силу возраста, кто из-за скверной обуви, — и колонна расползлась. Бедняги поскальзывались в подмороженной грязи, спотыкались о пятки впереди идущих, наталкивались на соседей, чертыхались. Батальоны изгибались, растягивались, превращаясь из правильных прямоугольников в бесформенные кляксы, передние роты сливались с задними, одни спешили вперед, другие топтались на месте, и вся эта волнообразно двигающаяся колонна напоминала чудовищного, грязного земляного червя.

У моста подобие строя исчезло окончательно. Толкаясь и ворча, отряды усталых, недовольных оборванных рекрутов втискивались в узкий проход. На них постепенно напирали задние ряды солдат, которым не терпелось перебраться на другой берег и отдохнуть, но из-за давки процесс лишь замедлился. В довершение всех бед посреди моста отвалилось колесо у телеги (непонятно, как она вообще оказалась в колонне), и слабый поток переправляющихся превратился в жалкий ручеек. Никто, похоже, не знал, как ее сдвинуть, где взять мастера по колесам, а потому просто перебирались через препятствие или обходили, задерживая тем самым тысячи людей.

Теперь на этом берегу стремительной реки в грязи стояла огромная толпа. Офицеры заходились криком, рекруты бурчали, толкались, наконечники копий торчали в разные стороны, вокруг росла гора мусора и брошенных вещей. А сзади огромной змеей, так же неорганизованно, подтягивались новые отряды, вливаясь в толчею перед мостом. Командиры их не останавливали. Даже не пытались.

«И все это в колонне, на более-менее сносной дороге, когда не напирает враг…»

Вест боялся даже представить, как перебрасывать войска по линии фронта, через лес да по ухабам. Он, зажмурившись, потер усталые глаза, моргнул: внизу продолжалась жуткая комедия. Непонятно, что делать — то ли плакать, то ли смеяться.

Сзади на склоне раздался стук копыт. Подъехал лейтенант Челенгорм — большой, уверенно держащийся в седле. Прекрасный наездник, надежный, пусть и не слишком находчивый, парень, он идеально подходил для плана, который наметил Вест.

— Лейтенант Челенгорм. Позвольте доложить, сэр! — Офицер развернулся к реке. — Похоже, на мосту проблемы.

— А чего еще можно было ожидать? Боюсь, проблемы только начинаются.

Челенгорм, усмехнувшись, кивнул на толпящихся внизу.

— Как я понимаю, у нас есть преимущество: численное превосходство и эффект неожиданности…

— Численное превосходство — пожалуй. Эффект неожиданности? — Вест обвел рукой давящихся у моста, над которым разносились отчаянные вопли офицеров. — При таком хаосе? Да нас слепой за десять миль услышит! Хоть слепой, хоть глухой учуют нас прежде, чем мы выстроимся к бою! День уйдет только на переправу! Впрочем, это не самое страшное. Настоящая беда у нас со штабом: между вражеским и нашим лежит бездна. Принц витает в облаках, а штаб существует лишь для того, чтобы держать его в плену иллюзий. Любой ценой.