Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita"

— Доброй ночи… Прости, я напугал тебя?

На пороге стоял Эрланн. Вот уж кого она точно не ожидала увидеть, но удивлена была приятно. Отрицательно помотав головой, Камилла отошла в сторону, тем самым предлагая войти. Эрл жест понял правильно. Они вместе вернулись на диван.

— Извини… Я… Это очень внезапно, понимаю, но… — Эрланн явно нервничал, однако, немного помолчав, всё же смог собраться с мыслями, чтобы продолжить более складно: — Во время ужина я заметил, что ты снова была очень беспокойна, и переживал, как бы случившееся с близняшками не испортило тебе ночь. Я сказал об этом Ирме и Гленде, спросил, может ли кто-то из них на эту ночь остаться с тобой: всё же с сестрой тебе явно стало бы спокойнее, а Гленда из хранителей самая безобидная. В итоге они сказали, что прийти обязан я, хотя я совсем не уверен, что это хорошая идея. Но только что они правда следили, чтобы я сюда пришёл… В общем… Так. Если ты скажешь, что я мешаю — я уйду.

Приятно было узнать, что Эрл заметил её состояние, что решил позаботиться, уловил верную мысль. Его приходу Камилла также была рада, пусть это и добавляло некоторого смущения. С сестрой или Глендой, конечно, было бы проще, но и провести время вместе — приятная перспектива.

— Не уходи. Мне на самом деле очень не хотелось оставаться сегодня одной. И я очень рада быть с тобой. В реальности, а не во сне.

— Значит, там была действительно ты?

— Звучит странно, но я склонна думать именно так, раз уж мы оба понимаем, о чём речь. Странная беседа была не со сном. Даже если я не могу объяснить, почему произошло… Вообще всё то, что было со мной после возвращения.

Эрланн смущённо потупил взгляд, он явно не рассчитывал, что те признания были на самом деле. Хотя, даже если бы знал, в той ситуации вряд ли сказал что-то другое, ведь сильные эмоции заставляли не думая высказывать всё, что было на душе.

Чтобы немного сменить тему, Эрланн решил поделиться своим предположением о том, чем можно объяснить всё то, что видела Камилла в ту ночь. Он рассказал, что знал, о том, что такое ночь красной луны. Однако особое для магов время не должно было затронуть человека, и, вероятнее всего, ответ прятался в кольце. Ведь оно было зачарованным и имело сильную связь с Камиллой — это и позволяло вбирать в себя жизненные силы. Эрланн не располагал информацией об аналогичных случаях, но такое объяснение казалось ему самым вероятным. Ведь физическое время для Ками точно застыло, а по воспоминаниям путешествовала проекция. Это даже выглядело логичным, так как и кольцо, и замок были связаны с ведьмой, поэтому проекция и оказалась во вполне конкретном месте. Потом, вероятно, её выбросило из воспоминаний и перенесло в сон, так как это было проще всего.

Слушая Эрла, Камилла лежала головой на его плече и, стараясь сильно не звенеть, перебирала ключи на плаще. Все эти магические тонкости были интересны, практически совершенно непонятны, но хорошо отвлекали от воспоминаний о крыльях и крови. Однако сейчас беспокойство вызывало другое: Камилла помнила, что должно было произойти после захода солнца. В тот момент она снова ничем не сможет помочь и останется только наблюдать, как Эрланн вернётся к своему прежнему облику.

— Глупость спрошу, но пробовал ли ты принимать обезболивающее перед превращениями? — неожиданно спросила Ками.

— Да, но это не имело эффекта, — вздохнул Эрланн. — Хотя я об этом догадывался, но всё равно проверил. Просто из-за того, кто я есть, обычные лекарства должным образом на меня не действуют. Что мёртвому припарка. Так, вроде, говорят.

— По крайней мере, чувство юмора у тебя живо… — усмехнулась Камилла, но тут же погрустнела: — И всё же мне очень жаль, что это нельзя облегчить.

— Не беспокойся, в целом, я к этому уже привык.

Несмотря на всю уверенность, с которой было выдано это заявление, Камилла ему не поверила, но говорить ничего не стала, да и не успела бы: то, о чём они говорили, началось. И Ками снова застыла, смотря и ожидая, когда всё закончится, как и днём являясь лишь бесполезным наблюдателем. От этого было гадко на душе и тяжело на сердце, но других вариантов просто не обнаруживалось. В этом замке Камилла была одной из самых уязвимых, слабых и бессильных, потому что простому человеку нечего было противопоставить магии. От неё ведь в этом месте требовалось только умереть. И сблизиться с Мастером. Со вторым она уже справилась, и было поздно об этом жалеть, пытаться что-то изменить, отдалиться.

Как только всё закончилось, и Эрланн с ещё закрытыми глазами откинулся на спинку дивана, Ками заключила его в объятия. Она осторожно провела рукой по волосам, убрала с лица чёлку, вместе с тем огладив большим пальцем скулу. Ещё подрагивавшие руки пробрались под плед и притянули Камиллу ближе. Прижавшись щекой к щеке, она слушала, как постепенно выравнивалось дыхание, и от этого становилось легче.

— И вот поэтому тоже я хотел, чтобы пришёл кто-нибудь другой, — виновато прошептал Эрланн.

— Я бы соврала, сказав, что меня не пугают эти перемены, но это не повод не приходить. Я всё равно рада быть с тобой, — также тихо ответила Камилла, а после посмотрела в глаза. Её и обычный вид Эрла больше не пугал, но сейчас он казался ещё роднее. Теплее. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, Мила.

— Раньше меня так не сокращали.

— Но этот вариант тебе подходит. Ты ведь правда милая.

Счастливая и смущённая, Камилла не нашлась, что ответить, и вместо этого поцеловала Эрла. Медленно, осторожно, боясь сделать что-то не так. Они уже целовались, но тогда Эрланн потерял связь с миром, а она была под чарами Гленды, из-за чего пропали все сомнения, сейчас же Ками действовала более осознанно, а потому — нерешительно.

Это было странно и неожиданно, но, похоже, после превращения Эрланн становился теплее. И пальцы, и губы сейчас ощущались иначе. Приятнее и живее. Ками провела по губам языком, попробовала разомкнуть их — Эрл не сопротивлялся и постепенно начинал отвечать, тоже с заметной нерешительностью. Даже их руки двигались очень неспешно и ласково. Робкие и мягкие движения делали момент ещё приятнее, побуждая растянуть поцелуй.

Первой отстранилась Камилла, но перед этим она прошлась поцелуями по щеке до мочки уха, затронув и ту. Снова с улыбкой смотря в глаза, она огладила ушную раковину кончиками пальцев, пропустила через них пряди волос, слегка потянув их.

— Пошли в кровать. Уже поздно, что толку здесь сидеть? — предложила она.

— Но… Мне было бы правильнее остаться на диване… — Было видно, что в Эрле говорила вежливость, а не желание отпустить Камиллу, ведь руки всё так же неспешно гладили спину, не давая сильно отстраниться. Он не хотел доставить неудобств своим присутствием и, в то же время, очень хотел быть рядом.

— Но зачем? Мы уже спали рядом, когда я осталась у тебя. Нет причин ложиться порознь сейчас.

Эрланн молчал, задумавшись. Объективных причин в самом деле не было. Он отпустил Камиллу и кивнул, она встала, сложила плед и ушла на кровать, давая ему время разуться и снять лишнюю одежду. Холодная постель показалась очень неуютной, и как только Эрланн подошёл, Ками утянула его под одеяло и прижалась, радуясь слабому, но столь приятному теплу.

Усмехнувшись, Эрл поцеловал её в макушку. Да, он определённо смог отвлечь Камиллу от негативных мыслей, но радовало не только это. Ему самому было спокойнее рядом с ней. Уютнее. И хотелось жить. В самом деле, а не условно. Чтобы не пугать холодными пальцами, не заставлять ёжиться. Дышать полной грудью, дарить тепло и осознавать, что сердца бьются в унисон. Да, сердце Мастера могло биться, но только когда он ощущал себя живым, когда желание жить было сильнее принятия и смирения.

И сейчас, находясь так близко, Камилла очень ясно услышала ровный, ритмичный, уверенный стук ожившего, переполненного чувствами сердца. Пробравшись под рубашку, она положила руку на сердце, словно не доверяла слуху. Радостная, удивлённая и взволнованная, Ками подняла взгляд, чтобы увидеть такое же выражение у Эрланна. Она подтянулась выше и снова поцеловала его: уже смелее, жарче и напористее. Этот поцелуй был короче, но выражал столько эмоций, сколько не смог бы сейчас передать ни один другой жест.