Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita"

Выскочив из подвала, они поспешили в комнату близняшек, где их ждал неприятный сюрприз: на кровати в похожем состоянии лежала Сюзанна, рядом с которой стояли напуганные близнецы. Особенно взволнованным казался Исаак, который держал Сьюзи за руку и что-то сбивчиво шептал. Дикру, сняв верхнюю одежду, положили рядом. Стало понятно, что из-под контроля выходили оба осколка, что усложняло задачу по их подавлению.

Эрланн положил руку на сердце каждой хранительнице. Он выглядел очень напряжённым и, кажется, побледнел. Его сил было недостаточно, чтобы спокойно усилить контроль сразу над двумя осколками. Полностью пробудившийся дух мог даже полностью запечатать силу всех хранителей (но это могло негативно сказаться на их состоянии), тогда как сейчас Мастер соврал бы, если бы сказал, что ему в обычные дни очень просто давался контроль.

В это время Лауге как следует встряхнул Исаака — его начало трясти на нервной почве — и напомнил, что в его силах облегчить состояние близняшек:

— Возьми себя в руки! Соберись и сделай, что должен!

— Но я…

— Ты. Ты у нас главный лжец и обманщик. Сейчас то самое время, когда убедительная ложь будет во благо. В твоих силах обмануть их восприятие, убедить, что боли нет.

Исаак сжал кулаки, судорожно вздохнул, потом несколько раз глубоко вдохнул и тоже подсел к хранительницам. Он снова начал говорить, но на этот раз спокойно. По крайней мере, Исаак очень старался казаться спокойным, звучать ровно и убедительно. Лауге видел, как сильно при этом брат продолжал сжимать кулаки, как бегал взгляд, как всё равно то и дело прошибала дрожь. Он не мог ничем помочь, ведь сейчас никому не стало бы лучше от правды, поэтому просто встал рядом и положил одну руку на плечо, а вторую на голову. Просто чтобы хоть немного поддержать.

Гленда и Камилла не знали куда себя деть, потому что тоже ничего не могли поделать, но также не могли и уйти: неведение точно заставило бы накручивать себя ещё сильнее. Поэтому они, прижавшись друг к другу, молча стояли возле Эрланна, переживая и за него тоже.

Кажется, что близняшкам становилось лучше, но стоило Эрланну убрать руки, как они снова сжались, свернулись калачиком на боку. Эрл беспомощно оглянулся, словно надеялся, что кто-то подскажет, что ещё нужно сделать.

— Спина! — вдруг воскликнула Гленда, присмотревшись. — Переверните их на живот и расстегните платья, освободите спину!

Не отвлекаясь на вопросы, близнецы тут же перевернули Сюзанну и спустили верх платья, то же самое сделал Эрланн с Дикрой. И тогда они заметили по два бугорка, которые появились в районе лопаток. Те набухали всё сильнее, натягивая кожу с пугающей силой. Не в силах оторвать от этого взгляд, Камилла притянула Гленду ближе к себе, тем самым отвернув от происходящего.

А кожа всё тянулась, тянулась, бледнее, сильнее облегая нечто, что пыталось вырваться изнутри, и в один момент толстые шипы пробили её. Тут же, разрывая кожу, на свет с хлюпающим звуком, брызнув в стороны кровью, прорвались крылья. Тёмные, перепончатые, как те, что были у хранительниц на голове, но заметно больше и, вместе с тем, чуть больше метра в размахе. Крылья бессильно опали, пачкая покрывало кровью, раны от них начали затягиваться, а близняшки, похоже, успокоились и заснули.

Камилла поняла, что теперь трясёт её, а из горла чуть не вырвался истеричный смешок. Одно дело во снах по кровавым баням ходить, хотя и там нервы сдавать начали, другое же — наблюдать такие ненормальные вещи в реальности. Гленда выбралась из объятий и обернулась, её, как и всех, ужаснуло увиденное, но то, что она не наблюдала за высвобождением крыльев, определённо пошло детской психике на пользу. Она подалась к брату и дёрнула его, заставляя встать, после чего подтолкнула к Камилле.

— Мы займёмся ими, а ты займись ею! — почти приказала Гленда и подтолкнула парочку к выходу.

Нужно было вытереть кровь, переодеть близняшек и нормально уложить их, чтобы они отдыхали до прихода Мейлира и Элеоноры. Для этого было боле чем достаточно её и близнецов.

Эрланн вывел Камиллу в коридор и отвёл в её комнату, усадил на диван. Она дрожала, обхватив себя руками и прижавшись к боку Эрла. Опираясь на прошлый опыт, он начал медленно гладить Камиллу по голове, по спине, а после заставил разнять руки и обнял. Ками тоже крепко сжала его в объятиях. На самом деле, его тоже напугало увиденное, но он потратил много сил, поэтому на эмоции их почти не осталось. К тому же, Мастер сам по себе испытывал трудности с проявлением сильных чувств и эмоций, особенно таких. Он чаще впадал в транс, как после визита в башню.

Немного успокоившись, Камилла ослабила хватку, немного отстранилась и посмотрела Эрланну в глаза. Такие спокойные, усталые, отстранённые… Тогда как её успели немного покраснеть, хотя и не были на мокром месте.

— Я… — она захватила ртом воздух, говорить было сложно. — Я всегда… Спокойно восп…воспринимала странности хранителей. Н-но… Неужели… Неужели они каждый раз проходят через… Подобное? Всё появляется таким образом?

— Если честно, я и сам не знаю. У Гленды ведь такого нет, а остальные уже были такими, когда мы пришли. При нас уже не было сильных изменений. Но… — Эрл вздохнул, вспоминая то, что переживал каждое утро. — Да, наверное, так и было, если изменения были резкими. Но, думаю, некоторые вещи проявлялись постепенно. Скорее всего, чаще было именно так. Резкий и необратимый всплеск у осколков бывает редко.

— За что они должны переживать всё это?..

Камилла опустила взгляд и уткнулась лбом в шею Эрланну. Ей было больно за хранителей. Да, она должна умереть. Первой, от силы второй, но ведь и хранители по истории умирают. Гораздо мучительнее. И в жизни им тоже приходится хуже. И если тринадцатое поколение не справится, и дальше будут рождаться проклятые дети, без шанса прервать этот цикл страданий.

— Я постараюсь больше не допустить такого. Буду внимательнее следить за осколками. Даже если это будет больше выматывать, — заверил Эрланн.

Он Мастер. Он Управляющий. Он отвечает за всех и должен ставить их благополучие выше своего. Ведь это части его сущности отравляли чужие жизни. Никто больше не совладает с ними.

— Не бери на себя слишком много, — Ками подняла голову, — ты ведь говорил, что такое бывает редко. Ты нам живой нужен. Ну… Насколько это возможно. Ты беспокоишься о нас, а мы — о тебе. Не перенапрягайся. Ты и так за всеми следишь постоянно.

— Уследить бы мне за тобой, — усмехнулся Эрланн и потёрся носом о висок Камиллы.

Она хихикнула. Нос был холодным, но чем чаще она контактировала с Эрлом, тем меньше это смущало. Да, холодный и не совсем живой, но свой, любимый и по-своему заботливый, сопереживающий. Ками всё ещё становилось дурно, стоило только вспомнить о крыльях близняшек, но в холодных объятиях ей становилось спокойнее, удавалось отвлечься.

Глава 26: Даже мёртвое сердце способно биться

До конца дня близняшки оставались в своих кроватях, за ними присматривали Исаак, Лауге и Хальдис, которая могла раньше почувствовать изменение магической активности. Фрейя и Эгиль ушли в город, чтобы сообщить о случившемся тем, кто сегодня работал. Хозяйство полностью перешло на Камиллу, которая более-менее обрела душевное равновесие, Гленду и Мейнир. Эрланна же отправили отдыхать и восстанавливать силы.

Когда они готовили ужин, Камилла то и дело невольно смотрела на спину Гленды. В ту ночь, когда она помогла сбежать от священнослужителей, у неё ведь тоже были крылья. Неизвестно, когда те появились у хранительницы, но, похоже, она умела их прятать. И хотелось спросить у Гленды, случалось ли с ней то же, что сегодня произошло с близняшками, но ведь если да — эти воспоминания наверняка были очень неприятными. Нежелание бредить старые раны усмиряло любопытство. Однако же Эрланн говорил, что у Гленды такого нет.

«Она скрыла это от брата, чтобы не заставлять лишний раз беспокоиться? Они определённо родственники. Оба мало думают о себе».