Дихотомия - Игорь Шамин
Приоткрыв дверь, Вивиан осторожно выглянула наружу. Никого.
Дрогнули свечи, будто от порыва ветра: священник возвращался из дальней части здания. Он тихо напевал себе что-то под нос, убирая сухой воск с алтарей у икон. Соскабливая остатки свечей, служитель ставил новые. Зажигал он их самым обычным способом — подносил к другому, зажжённому фитилю. Без какой-либо магии.
Мало что изменилось, со времён её детства. Только старик сильнее осунулся под гнётом лет, да она уже не маленькая девочка, которой можно понукать. Она научилась давать отпор, овладела энергией Воздуха. Больше она ничего не боится. Почти ничего.
— Вивиан! Дорогая, помоги старику, зажги оставшиеся свечи.
Она думала было огрызнуться, но сдержалась. Силу нужно показывать, когда на то есть необходимость. Молчание, не только золото, но и величайший дар предусмотрительности.
— Так о чём вы хотели со мной поговорить? — спросила, поджигая одну свечу за другой.
В воздухе вился лёгкий дым, приятно щекотавший ноздри. Когда-то она любила этот аромат, в самом начале, когда только попала в Церковь. Но с годами он стал ей невыносим. Жизнь здесь стала невыносима. Однако всё это в далёком прошлом. Вивиан оно больше не волнует.
— Заходил Страж. Искал группу подростков из заброшенного дома. Говорит, дом сгорел дотла, задержанные сбежали, а одному даже удалось выбраться из городской тюрьмы.
— Тюрьмы? — встрепенулась Вивиан, ненароком обжигаясь пламенем свечи. — Ай!
— Осторожней! Дорогая, покажи, что с рукой? Сильно досталось?
Глаза священника блестели, как в детстве. Вивиан ударило в дрожь.
— Продолжайте! Страж не сообщил, кто сбежал из тюрьмы? Приметы, тип магии?
— Кажется, припоминаю. Да, точно! Он сказал, что это был юный маг Тени. Закоренелый преступник, к тому же очень опасен.
Вивиан чуть не рассмеялась. Демиан и закоренелый преступник?! Да он не опаснее проливного дождя, насылающего простуду. Нужно постараться найти более наивного, добродушного парня, чем он!
— А Страж не говорил про ещё одного мага? Маг Тумана, по кличке Старшой.
Старик задумался, облизывая беззубые дёсна. Шмыгнув носом, он ответил:
— Вроде бы ничего. Добавил, что весь город ищет беглеца и группу преступников. Снаряжено больше десяти отрядов, все кварталы подняты на ноги. Дозорные следят, чтобы никто не покинул Люмерион без особого разрешения Командира. А вот сам Командир… Так тот поступил очень странно: впервые за десять лет взял выходной.
— Действительно, странно… Сомневаюсь, что он просто решил передохнуть.
— Не знаю, надолго ли вы в безопасности. Сегодня Страж ушёл с миром, не решаясь беспокоить Церковь и вступать в конфликт с Инквизицией. Но что будет завтра, когда их терпение начнёт иссякать? Перевернув весь город, куда они заявятся в первую очередь?
— Туда, где им дорога закрыта. Я понимаю, к чему вы клоните…
— Верно. Прошли те годы, когда я мог в одиночку дать отпор этим соплякам. Теперь я не сильнее ряби в заросшей канаве. А потому, выходит, недолго вам тут отсиживаться.
Вивиан кивнула. Она и без чужих советов понимала, что надолго им здесь не скрыться. Переждать ночь уже было удачей. С каждым часом на их поиски подключается всё больше Стражи, а места, где они могли бы быть — заканчиваются. Даже пальцем не надо показывать, чтобы белое пятно в виде Церкви, привлекло пристальный взор закона.
— Вивиан, ещё кое-что…
Старик огляделся, проверяя, не подслушивают ли их. Вивиан напряглась. Она не доверяла людям, которые, прежде чем начать говорить, подозрительно озирались.
— Друзей твоих я спрятать не смогу. Их слишком много, сама понимаешь… Но насчёт себя не переживай, в Церкви есть места, где можно схорониться, — придвинувшись ближе, священник облизнул зубы, сверкнув горящими глазами. Его потные ладони коснулись руки Вивиан.
Вивиан застыла. Паралич, прямо как в детстве. И дело не в магии, как бывает с контролем энергии другого носителя. Дело в страхе, сковывающем движения и связующим разум. Тонкие пальцы скользили по ладоням, переходя на запястье. Волна дрожи мурашками отдавалась по телу.
Страх.
До крови прикусив нижнюю губу, Вивиан сделала глубокий вдох, собирая потоки энергии в области груди. Сердце учащённо забилось. Короткие волосы взмыли вверх. У священника перехватило дыхание, отчего тот застыл, держа раскрытые ладони на уровне плеч. Резко отдёрнув их, служитель Церкви попятился. Вивиан выдохнула, а затем безмолвно проследовала обратно в каморку. Шум её шагов звоном разносился под золотым куполом.
Глава двадцать вторая, в которой смех эхом отдаётся в золотом потолке
Принято считать, что нет ничего хуже неопределённости. Когда накрывает туман неизвестности, то жизнь будто приостанавливается. Мысль — застоявшийся пруд, покрытый зелёной трясиной. Тело — высохший на солнце пожелтевший лист. Исчезает само время в бесконечном ожидании большого горя. Иначе обстоит дело, когда вместо неопределённости нависает довлеющий фатум отложенного краха. Его жертва задирает вверх голову, понимая, что падение неизбежно. Туман неизвестности уже не скрывает жёсткие грани. Правда обнажена до предела. И переделать, исправить, отсрочить реальность никак нельзя. Она — абсолютна.
Шайка знала, что подними они голову, отбросив условности в виде низкого потолка подвального помещения, а также золотого церковного купола, как их взгляд упрётся в ослепляющий Свет, растворяющем всё на своём пути. Так выглядела смерть.
Но они не смотрели. Слишком много чести для костяной старухи.
— Конь на ладью! — хором крикнули братья Торгены, сшибая фигуру с доски.
Лерой спокойно поднял ладью с пола, отряхнул грязь и вернул фигуру на место.
— Повторяю в пятый раз: Конь ходит буквой «Г».
— Как «грабёж»?
— Да. Как «грабёж», «град», «гора». Вы не можете просто пересечь всё поле за один ход. Конь ходит один раз. Чтобы убить ладью, вам нужно сделать четыре хода. Понятно?
— Ещё бы. Понятнее некуда, — буркнули братья, хлопая себя по коленям.
Они соврали. В следующий же ход, когда Лерой убрал фигуру на другую сторону поля, его соперники не на шутку возмутились. Понадобилось много времени, прежде чем в очередной раз объяснить, какой буквой ходит ладья.
— Я начинаю сходить с ума, —
