Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— Думает он. — Надул жирные щеки толстяк и утерев выступивший на лбу пот, оглядев просторное помещение кузни почесал, топорщащуюся валиками жира, шею. В кузнице было жарко. Любовно развешенные по стенам и разложенные по столам и лавкам инструменты, лари для хранения угля и железа, прикрытый плотной занавеской дальний угол, исходящие от мерно гудящего горна, волны тепла, царящая несмотря на земляной пол в мастерской чистота. Судя по всему Стефан прилагал довольно много усилий, чтобы создать здесь некое подобие уюта. Неодобрительно покрутив головой староста поселка болезненно поморщился и демонстративно сплюнув на утоптанный земляной пол неторопливо растер комок слюны подошвой сапога. — И чем, скажи на милость, ты думаешь? У тебя и так мозгов не было, а сейчас и подавно… — Коротко кивнув в сторону охватывающих макушку здоровилы бинтов, толстяк принялся ковырять мизинцем в уголке глаза. — Думает он. Ворчливо буркнул он и высморкавшись в кулак принялся вытирать ладонь о штанину.
Взвесив секиру в руке, кузнец, некоторое время полюбовался детищем своих рук и аккуратно положив оружие на длинный занимающий все пространство от стены до стены кузни верстак, тяжеловесно повернулся к старосте.
— Нервным ты стал Денуц. И злым. А когда ты злой то совсем за языком не следишь. — Мрачно прогудел он, и шагнув к горну, приоткрыв заслонку принялся внимательно вглядываться в гудящее пламя. — И глупеешь сильно. Забываешь, кто ты такой и кто перед тобой стоит.
— Я голубя послал. — Отвел взгляд толстяк. — За пару часов, как наемники эти в деревню приехали отправил. А сегодня ответ вернулся… Завтра, мать его, они здесь будут. Уже завтра, понимаешь?
— Ну и кто, теперь дурак? — Захлопнув заслонку здоровяк несколько раз качнул меха, и не торопясь прошествовав к наковальне потянулся к длинным, тяжелым даже на вид, клещам.
Староста понурил голову.
— Знаю. — Чуть слышно буркнул он себе под нос. — Сам понимаю, что теперь все в дерьме. А что мне по твоему делать было? Я что знал, что сюда и поп приедет и эти двое… Голос старосты был полон уныния. Варбанда эта… Да и вообще. Откуда они все взялись?
— Откуда, откуда… — Кузнец поджал губы. — Дуденцы у барона, Лихе как там мать его, давно как кость в горле. Он давно расширить владенье хочет. Межу нами и его землями тракт стоит. Если он эту землю к рукам приберет, может начать купцов трясти на предмет пошлин. Зуб готов отдать, что это он гармандцев нанял. Чтобы они здесь беззаконие творили и паскудство всякое. Чтоб здесь сели и жизни нам не давали. И в крепости наверняка сотника подкупил, чтобы к нам не торопились ежели мы помощи просить начнем. Хотел чтобы мы сами к нему на коленях приползли. За защитой. И командира заставы подкупил, чтобы к нам не торопились. А ловчие эти… они просто случайно к нам зашли. Сам же видел. Обтреханые как псы шелудивые, голодные. Благородный, вообще больной весь, еле на ногах стоял. Заблудились они.
— Может и заблудились. — Поморщился староста. — Да только теперь они у нас… Как кость в горле.
— И что теперь делать? Кончать их предлагаешь? — Вернувшийся к горну, кузнец вновь приоткрыл заслонку печи и сунув в бушующее пламя клещи извлек оттуда сияющий бело желтым светом, источающий волны жара кусок металла. — Ловчих может мы и кончим. Дело не хитрое — уснут, дубинкой по башке да в отхожую яму. Этих ловчих, мать их за ногу, последнее время за здесь как собак нерезаных. Постоянно пропадают. Мало ли… были-были и все. Хотя тот, клейменный который. Он барон. Из благородных. И может видок у него и не ахти, но у таких как этот, молодых да прытких обычно полно друзей. Тоже прытких да горячих. Могут и хватиться. А с новым попом, Ипполитом еще сложнее. Если второй батюшка за пол года пропадет… — Не закончивший фразу гигант небрежно бросив заготовку на наковальню примерился к ней молотом.
— Да знаю я! — Возвысил голос старающийся перекричать звук ударов Денуц и скривившись будто раскусил нечто донельзя горькое, соскочив с лавки принялся мерить пространство мастерской нервными, семенящими шагами. — Ну а что делать? Как еще…
— Чашу наполнить надо. — Перебил толстяка откладывающий в сторону молот здоровяк и внимательно осмотрев налившийся гибельным багрянцем металл, резким толчком отправил его обратно в горн. — Я утром ходил — проверял, там на самом донышке осталось. Не жадничай, Денуц.
— Долить?.. Побледневший как мел жирдяй буквально прирос к полу. — Опять? — Выдавил он из себя наконец. — Чем, Стефан? В голосе толстяка зазвучали истеричные нотки. Чем? Может, подскажешь? Как в прошлый раз все вышло, а? Помнишь, чем все кончилось? Не работает эта штука. Раньше работала, сначала куриной крови хватало, потом овечью лить стали, а сейчас… И все равно с каждым разом все хуже. Люди просыпаться стали! Вспоминать!
— Знаю… — Коротко кивнул гигант и резко дернув себя за бороду с задумчивым видом уставился на наковальню. — Но наполнять чашу все равно надо. Только от кого… От Роджелуса нельзя… Лекарь конечно как кость в горле, но он мне сейчас здоровым нужен. Да и не пойдет его кровь. Может тогда Кирихе возьмем? Так, чтоб досуха. Тогда надолго хватит. Ладно, шучу, знаю что ты по ней до сих пор сохнешь… — Не обратив никакого внимания на гневно фыркнувшего толстяка, кузнец снова принялся перебирать тугие кольца скрученных в косицы усов. — А может этого пьяницу Пучку? А то болтает языком что ни попадя.
— У Пучки половину поселка родня. — Мрачно проворчал Денуц и отвел взгляд. — Хватятся.
— Тут у всех родня. — Недовольно буркнул кузнец и надолго задумался. — Но ты прав. Он хоть и пьянь, но друзей у него много. Тогда… У семьи братьев Реймер возьмем. Глухо заключил он наконец. Баб нашим друзьям отдадим, они за баб золотом платят. А остальных на чашу. Там все сильные, здоровые. Больных нету. И кровь хорошая.
— Да ты… Да ты… Побледневший еще больше староста сжал кулаки. Да ты что, Стефан? Реймеры они же свои.
— Ну и что? — Пожал плечами кузнец.
— Так ежели остальные поймут, что мы своих берем… К тому же это ведь большой двор… А если кто-то вспомнит?
— Не вспомнит никто. В прошлый раз, это я по недогляду ошибся. — Прищурился гигант и неожиданно жестко усмехнувшись скрестил на груди руки. — Пойми Денуц, доливать все равно надо. Ежели все очнуться никому из нас не жить. Донесут. А там и до костра или петли недалеко. Но если аккуратно да с умом
