Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— Не отвлекайся, сын мой. — Скрипучий голос ксендза был полон вселенского терпения.
— Простите, отче. — Еще больше смутился Кобылка и принялся ожесточенно чесать покрытое длинными царапинами предплечье. Да, что еще сказать… Статями значит как дева молодая, лицо приятственное, как на картинках, что мне дядька Денуц показывал… Ну он мне из Ислева, картинки привез с девами разными… — Покраснев как рак Берден шаркнул ножкой и громко сглотнул. Только я их не стал смотреть. Срамные они больно. От них у меня плохо внутри делается, и спать потом тяжело… — Нерешительно кашлянув Кобылка бросил короткий взгляд на брезгливо поджавшего губы ксендза. — Ну глазища еще… глазища у нее как уголья горели. И рога. Рога у нее на голове были. Вот такие. Оттопырив указательные пальцы мужчина прижал ладони ко лбу. Как у коровы значит. Только маленькие.
— Она что-то тебе говорила? — Вопросительно вскинул бровь пастор. — Может по имени звала, или бормотала что-то? Порчу на тебя наводила?
— Ох, упаси Создатель. — Испуганно заморгав, Кобылка поплевал через плечо. — Нет, отче молчала она. Да и увидал я ее случайно. Ветка треснула я испугался — вдруг зверь какой к жилью вышел, года три назад было ведь дело, медведь почти на околицу забрел, еле выгнали… Повернулся, значит, а она стоит. Шагах в двадцати. Стоит и смотрит. Ну я сушнину-то и бросил сразу, зажмурился да молитву читать начал. До конца дочитал — глаза открыл, а ее уже нету. Ну я в деревню и побежал.
— Бросил говоришь? — Поправив что-то за пазухой, северянка с раздраженно-разочарованным видом пнула лежащее под ногами березовое полено. — А это, тогда откуда?
— Так это другая. С искренним недоумением посмотрев на великаншу мужчина выдавил из себя извиняющуюся улыбку. — Это бревно мы с хозяином уже вдвоем приволокли. Потом. Дрова-то все равно нужны. Нашему кузнецу уголь постоянно потребен. Много угля. Вот мы и жжем. А я теперь в сторону холмов ни ногой.
— Понятно. — Коротко кивнула великанша. — Значит маленькая, чернявая, с рожками.
— Истинно, так… госпожа. — Яростно закивал молодой человек. — Слов не говорила. Просто смотрела. Но страху нагнала — жуть. Аж сердце зашлось.
— Суккуба… — Пробормотал себе под нос плебан. — Интересно.
— Но теперь ведь все хорошо будет отче, да? — В чистых словно горный родник глазах молодого человека плеснула искренняя надежда. Вы вон какой боевитый. — Госпожу и барона, направили бандитов усмирить, деревню по рассвету с молитвой обошли, мне сказывали. Вы ведь ее прогоните?
— Все в руках Создателя. — Сухо проскрипел ксендз и слегка поклонился. — А откуда ты узнал что я село обходил?
— Ну так… — Кобылка широко улыбнулся. — Это же… Мы тут дружно живем. У нас вести быстро расходятся. Мне Дорди-Полбашки сказал.
— Спасибо за помощь сын мой. Благослови тебя господь наш и Великая мать. — снова слегка поклонился Ипполит.
— Так я завсегда. — На лице молодого мужчины вновь расцвела улыбка. — Вы отче, ежели что, это, меня завсегда звать можете. Я и прошлому святому отцу помогал. Ну, Храм там, подмести, крышу поправить, свечки зажечь, дров наколоть. Я все умею. Мне старый плебан даже светлую книгу носить на службе давал, говорил, коли я стараться буду послушником сделает. — Гордо выпятив грудь Бердан Кобылка в очередной раз полез в затылок. — А я и стараюсь. В храме-то хорошо. Пока руки добрыми делами заняты все дурные мысли… — Искоса глянув на ткркбящую подол набедренной повязки великаншу молодой человек в очередной раз покраснел. — Сразу и прогоняются…
— Я подумаю. — Тяжело вздохнул ксендз и развернувшись двинулся к калитке. — Пойдем Сив.
— Ага. — Кивнула дикарка и бросив вороватый взгляд в сторону удаляющейся спины Ипполита запустив руку за пазуху извлекла на свет несколько медных монет. — Вот. Стремительно шагнув к испуганно отшатнувшемуся от нее мужчине Сив сунула слегка позеленевшие от времени металлические чешуйку ему в руку. — Это тебе. За помощь. А если еще захочешь, приходи завтра к дому Кирихе. Мне твоя твои руки понадобятся. У меня две лошадки есть, понимаешь?
— Н-н-нет. — Слегка заикаясь протянул мужчина и старательно отворачиваясь от маячившей на уровне его глаз обтянутой обрвыком одеяла груди великанши сжав монеты в кулаке опасливо отступил на пол шага. — Н-не так, чтоб совсем понимаю госпожа.
— А не ты ли говорил, что все умеешь? — Склонила голову на бок женщина и беззлобно ткнула мужчину в плечо кулаком. — Чистить, кормить, подковы проверять, еще что там с этими скотинами делают… Не понимаю я ничего в лошадях. В два дня по медяку, сойдет? Мне кажется, ты с лошадками хорошо управляться должен. Прозвище у тебя больно уж подходящее.
— А-а-а. — Облегченно выдохнув Бердан согласно затряс головой с такой силой что казалось вот-вот и она отвалится. — Это я умею. Все сделаю, госпожа. Трижды в день приходить буду. — Лошадок ведь еще выгуливать надо — а то застояться. Только это… медяк в два дня много это. По медяку в седмицу и ладно будет… хорошо? Только это. — Юноша вновь окинул взглядом великаншу и смущенно отвернувшись шаркнул ногой по земле. — Вы больше только ничего не просите… этакого. А то вы женщины все такие. Сначала, понимаешь, помочь просите, потом вкусностями угощаете, а потом… Греховно оно выходит. Нельзя так.
— Хм… Ну ладно… Если так хочешь, не буду просить. — Немного помолчав тяжело вздохнула великанша. — Если сам не передумаешь. Слушай, а чего ворота не закрываете если демоница вокруг ходит?
— Так это… — Кобылка озадаченно нахмурился. — А зачем? Морока одна. Открой закрой. Они тяжелые. Да и брус потерялся запорный. Еще прошлый староста и сказал, бросайте все это… Разбойного люда в округе уже пару лет нет, зверя опасного тоже, а от демона ворота не спасут…
— Понятно. Хмыкнула великанша и развернувшись на пятке поспешила вслед уже почти дошедшего до околицы ксендза. — Завтра с утра прямо начать можешь!
* * *
— Не нравится мне это, Стефан. Ворчливо заметил Денуц и небрежно сдвинув в сторону разложенные на широкой скамье инструменты плюхнулся широким задом на небрежно оструганные, потемневшие от сажи доски. — Уж больно все не вовремя. Сначала наемники, потом поп и эти двое. Нет, неспроста это все…
— Осторожнее, не пороняй мне тут ничего. — Не слишком довольно проворчал великан-кузнец и высунув от усердия язык в несколько точных ударов забил в проушину топора колышек для расклинки. — Да и вообще, не понимаю я тебя. У тебя жену снасильничали, дочку убили, а ты тут сидишь да рассуждаешь. Вовремя, не вовремя. Пришли и пришли. Как приперлись так и уйдут, а со священником
