Двергурим. Бессмертный - Алексей Ткачик
- Да не может быть, чтоб арбалет бил так далеко, – недоверчиво покачал головой Вильямин. – Я видел дварфийский самострел на одном турнире. Он был главным призом на состязании стрелков. Победитель потом продемонстрировал его возможности, но там и речи не было о тех расстояниях, что ты говоришь. Да и это ж попасть еще нужно.
- Во-первых, - посмотрел на него Дагна. – Есть запретные технологии, которыми двергур не торгуют ни при каких условиях. И, чтоб ты знал, осадные кархейны двергур лупят на тысячу шагов. Но кольчуги пробьют только с трехсот. Делаем запас в двести, потому что кто знает, что у них там за наконечники. А во-вторых… Фред, сколько ты тренировался, чтобы так ловко бить из лука?
- Не помню, командир, - хмыкнул егерь. – Отец сызмальства учил. Ну, лет двадцать так точно стреляю.
- Слыхал? – дварф снова повернулся к барону. – Стрелки-хадар упражняются втрое дольше, чтобы удостоиться чести владеть кархейном и, как правило, это целые династии, не знающие другого оружия поколениями.
- Да уж, - только и вымолвил пораженный Вильямин. – Страшный вы народ, Дагна.
- Темная Эра научила, - буркнул дварф, складывая карту и оглядев товарищей. – В общем, так, парни…
Дагна не договорил, потому что на руку птицегляда упал взъерошенный сокол.
- Они идут, Дагна-унгар, - произнес Рикон. – Сотня конных, час пути, с южного тракта.
- Вонючий пепел! Если они перекроют впадину перед долиной, нам конец! – рявкнул дварф. – Рикон, выхода нет, нужно отправлять Синама в Морингард. Записку, быстрее!
- Уже делаю, Дагна-унгар, - ответил птицегляд, достав из поясной сумки свернутый пергамент скрепленный восковой печатью с оттиском перстня Дренг-ин-Дара. – Синам доставит послание.
- Его же собьют! – охнул заметно нервничающий мэтр Уолерт.
- Нет, алкион, - усмехнулся Рикон. – Хадар хороши, но попасть в Синама под силу разве что эльфу.
И сокол, повинуясь воле хозяина, взмыл высоко в небо, цепко сжимая пергамент в когтях.
- Выводи нас, Фред! Не жалей коней, парни!
Доверив вести отряд егерю, Дагна молча скакал вместе с товарищами через лес. Дварф надеялся, что план сработает, сокол долетит и доставит послание. А еще Дагна истово молился Зерору, чтобы записку было кому прочесть, ведь за полгода могло произойти что угодно. В противном случае, сегодня его поход закончится.
***
- Сделано, Дагна-унгар! – крикнул Рикон, пересиливая свищущий ветер, заметив возвращающегося по широкой дуге Синама.
Сокол парил над ними, следуя за скачущим во весь опор отрядом.
- В него никто не стрелял! – добавил птицегляд, наблюдая за соколом. – Синам сумел забросить письмо в бойницу одной из башен, но никого не видел!
Дварфа пробил холодный пот. В голове звенели и колотились отчаянные, тревожные мысли, но Дагна только сжал покрепче зубы и яростно пришпорил своего скакуна, невольно косясь на юг, где уже виднелись несущиеся им наперерез десятки всадников.
- Поднажмем, парни! – взревел дварф. – Осталось немного!
- Успеем, командир! – крикнул Фред. – Доберемся до дороги, там быстрее пойдет!
Егерь имел в виду путевую колею, которая широкой лентой пересекала равнину и уходила в горную впадину, за которой их ждала долина Морингарда.
Выжимая из лошадей все, что только можно, отряд летел так, что от грохота копыт уже было ничего другого не слышно. Дагна обернулся в попытке разглядеть преследователей. Блестели наконечники длинных кавалерийских копий, сверкала сталь латных доспехов. У его отряда не было ни единого шанса против такого противника. Да и ему самому уйти живым удастся навряд ли, если дело дойдет до боя. К тому же класть жизни товарищей в заведомо самоубийственной схватке дварф был не намерен. Нет, единственное спасение их было за циклопическими стенами дварфийской твердыни.
Как ни старались, как ни подгоняли своих скакунов Дагна с товарищами, враг нагонял их с пугающей скоростью. Это было неудивительно. Резвые, спокойные и выносливые лошадки отряда были на диво хороши, но не шли ни в какое сравнение с вышколенными могучими боевыми рысаками преследующих их воинов. Дагна мог взять любых лошадей и потому выбрал самых лучших из тех, кому было все равно, кого нести на своей спине. А те звери, что надвигались на них с юга, были настоящими, перевитыми жгутами мускулов, чудовищами, на которых разъезжала элитная кавалерия Исгарда, и не подпустили бы к себе никого, кроме своих хозяев.
Но вот отряд достиг горной впадины и, пролетев ее, будто пущенный из пращи снаряд, оказался в широкой округлой долине, очень похожей на ту, что предваряла вход в королевство Серебробородого. Взмыленные лошади, не привыкшие к такой гонке, тяжело дышали, пена хлопьями срывалась с их морд, оседая на бедрах и сапогах всадников. Впереди темнели гранитные створки наглухо запертых широченных ворот, обрамленных целой вереницей угловатых выступов. Мастера Морингарда превратили почти пятьдесят метров горного склона в оборонительный рубеж, выгладив скалу практически до зеркального состояния.
Первые ряды вражеских всадников уже ворвались в долину, когда отряд Дагны пересек черту в полтысячи шагов. Вскинув руку и притормозив, дварф, затаив дыхание, не отрываясь глядел на черные провалы узких бойниц, ожидая первых предупреждающих стрел.
«Ну же! – беззвучно кричал он. – Сделайте же хоть что-нибудь, раздери вас Всеотец!»
Но ничего не произошло. Ни одна стрела не полетела со стен навстречу незваным гостям. И створки остались по-прежнему недвижимы. Лошади захрипели, заржали, задыхаясь, когда шпоры снова впились в их раздувающиеся бока.
Четыреста метров.
- Вил! – надсаживаясь заорал Дагна. – Труби! Труби так, чтоб тут оползень начался!
Барон сорвал с пояса отданный ему дварфом рог Аргайлов и задул в него, что было мочи, покраснев от натуги. Высокий, звонкий глас боевого рога заглушил грохот копыт и взвился в небо, подобно яркой, неудержимой птице.
Триста метров.
- Еще! – ревел дварф. – Еще!
Пустые бойницы и закрытые Врата были ответом на отчаянный зов рога.
Двести метров.
Рядом с Дагной в валун клюнула арбалетная стрела прилетевшая сзади.
- Рассыпаться! Зигзагом! – скомандовал дварф, уводя лошадку влево.
Стрелы посыпались гуще, но мощи оружия не хватало, чтобы поразить отчаянно лавирующие цели. Пока не хватало. Впереди был лишь гладкий гранит ворот Морингарда. Сейчас их прижмут и не спеша, с комфортом перестреляют, как куропаток на ярмарке.
Сто метров.
Пятьдесят.
Вот и всё.
Раздалось жалобное ржание и лошадь мэтра Уолерта рухнула как подкошенная, с торчащей
