Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад
Двое мужчин и одна юная девушка спешили по залам и коридорам к подземному ходу.
— Кулон и диадему нужно будет закопать, — сказал командир. — Никто не знает, что будет с нами.
— Выберемся из дворца и закопаем в городе, — решил Кейран. — Здесь станут искать, все перероют.
Девушка молчала, даже перестала всхлипывать.
Несколько раз им приходилось вступать в бой и спасаться бегством, потому что солдат Ордена было очень много. Наконец, они выбежали на открытую галерею, с которой была хорошо видна площадь. Ход начинался с того конца галереи, замаскированный под ложную оконную нишу. Беглецы успели преодолеть половину пути, когда им навстречу высыпал десяток орденских солдат. Позади путь тоже был отрезан.
Командир поднял свой меч, уже измаранный кровью предателей.
— Кейран, прорывайтесь. Я их отвлеку и задержу.
— Согласен, — мрачно кивнул колдун. — Но наоборот.
— И что ты им сделаешь в ближнем бою? Пуговицы расплавишь?
— Что-нибудь придумаю.
— Тебе или мне обда велела присматривать за своей дочерью?
— Тебя или меня за пределами дворца ждет любимая?
Командир скрипнул зубами.
— Слушай, крокозябра твою на вынос, светило колдовской науки! Если кто и сумеет когда-нибудь докричаться до высших сил, то не я, а ты. И поклянись, что перестанешь считать это невозможным!
Кейран сказал «клянусь» беззвучно, одними губами, но командиру этого было достаточно. Закипела яростная драка.
Десять противников, девять.
Командир личной гвардии обды был лучшим воином в столице.
Восемь, семь.
Кейран все-таки внес свою лепту: сумел сделать некоторые плиты пола липкими и расплавить несколько мечей.
Пять, четыре.
Колдун и девушка перебежали на другой конец галереи и остановились у последнего коридора, ведущего в подземный ход.
Три, два.
Командир перешагнул через последнего поверженного и улыбнулся, облокотившись здоровой рукой на парапет и бережно прижимая раненую к груди.
— Ну вот, и ни к чему было столько спорить! Молодец, Кейран, оказывается, и от светил в бою бывает толк!
— Я уже давно подумываю над тем, чтобы расширить возможности колдовства для ведения войны. И даже написал… Беги!!!
Командир успел сделать пару шагов, но было поздно. Огромное каменное ядро ударило в то место, где он стоял, обрушив часть парапета. Девушка закричала и хотела броситься на выручку, но Кейран сжал ее руку. Залитая кровью галерея была пуста, а помощь уже бессмысленна.
* * *
Клима осторожно обошла вдоль стены обрушенную часть галереи. Золотистые каменные обломки за века поросли мхом, но рисковать, подходя к краю, все же не стоило. Клима встала около уцелевшего участка парапета и с высоты третьего этажа посмотрела на площадь, раскинувшуюся перед дворцом.
За несколько часов, минувших после взятия города, с площади убрали раненых и убитых, и теперь там под надзором сидела лишь кучка военнопленных, да сновали по делам воины обды. Когда-то подогнанные друг к другу камни мостовой были изъедены выбоинами от взрывов, времени, колес тяжеловиков. Дома напротив дворца стояли пустые, некоторые стены были разломаны до основания.
Клима крепко стиснула пальцами парапет. Прежние обды с этой галереи любовались величием своего города, а новой обде остается созерцать руины. Но ничего. Больше Гарлей не будет взят Орденом. Мостовые и дома восстановят, запустевшие улицы снова оживут и наполнятся народом. Через две недели в город прибудут первые купцы и откроют большой рынок, на который соберутся жители окрестных деревень. А армия обды двинется дальше, на юго-восток, покорять орденский Мавин-Тэлэй. Но прежде — крупные города Кайнис и Зигар, Косяжью крепость, Кивитэ. И Институт, который сам по себе как крепость…
Ах, Институт! Наставники и наставницы, щебетуньи-ласточки, первые шаги к власти, первые интриги. Солнечные лучики на камне белоснежных колонн, горчично-желтая форма, секреты в сарае для досок, наточенные до блеска ортоны, красная сирень в саду. Вредные сильфы, сокрушительное падение с доски, лазаретная тишина, а потом — первая встреча с Тенькой, и его бесконечно удивленный взгляд, когда он разглядел в Климиных глазах дар высших сил. Как же все это было давно! И даже непостижимое чутье обды не могло подсказать, что они с Тенькой станут близкими (даже слишком близкими) друзьями, а тот самый сильф — главным послом Холмов к новой обде. И тоже другом, которого хочется видеть, пусть и не зазорно порой немного обмануть. Все-таки, личные симпатии — одно, а политика — дело грязное. И сам Юрген это прекрасно понимает. Скорее бы он уже пришел в себя после смерти жены, а то с его начальством совершенно невозможно вести дела. Костэн Лэй слишком отчаянно надеялся хоть в чем-нибудь ее переиграть. И если с Орденом это у него наверняка срабатывало, то проницательной обде лишь мешало.
Клима прищурилась, изучая пленных, и вздрогнула, похолодев. Ей показалось, что в толпе мелькнули лицо и фигура погибшей Дарьянэ. Но нет, это просто игра воображения. С такого расстояния не мудрено принять за чистокровную сильфиду любую девушку из благородных господ, в которой сильфийской крови тоже с избытком. Волнистые волосы без золотинки, высокий рост, хрупкое телосложение — и обман зрения готов. Клима пригляделась внимательней и с изумлением поняла, что эта девушка ей тоже знакома. Высшие силы знают, какая нелегкая занесла сплетницу Гульку в число защитников Гарлея, когда ей полагалось давным-давно покончить с полетами на доске и быть выданной замуж, но это определенно она!
Клима спустилась с галереи, подозвала к себе одного из солдат, велев ему пойти на площадь, взять из числа пленных девушку по имени Гулина Сой и привезти в ее покои.
«Покоями» обды в разрушенном дворце пока что называлась одна из немногих сохранившихся комнат в центральном крыле. Тенька навел на выбитые окна превосходные ставни из сухого льда, вместо полуистлевшей от времени кровати положили походный матрац и теплые одеяла, принесли откуда-то сравнительно новый стол из красного дерева, а к нему — пару разномастных табуретов. Ответственный за снабжение уже назначал себе помощников и составлял смету ремонта всего города, поэтому Клима была уверена, что долго царящая кругом разруха не продержится. Особенно при ее руководстве.
Появившаяся в дверях Гулька выглядела плачевно. Она сильно исхудала, став особенно похожей на сильфиду, одежда была рваная, волосы растрепались, лицо покрывал слой копоти и грязи, на коленках белели бинты.
Клима дала знак провожатому оставить их одних и любезно произнесла:
— Здравствуй, Гуля. Проходи, садись на табурет.
Гулька внимательно вгляделась в ее лицо и неверяще выдохнула:
— Клима?
— Я так сильно изменилась?
— Если бы не нос — не признала, — сплетница никогда не умела держать язык за зубами и говорила все, что приходило
