Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
Грустить или радоваться?
На рукаве Трикса красовался череп без крыльев, зато обвитый змеёй. Я не поняла.
— Мессир Трикс, — спросила я, — а разве вы не кавалерист?
— Нет, дорогая леди, — сказал Трикс весело и тронул пальцами в перчатке эту самую эмблему. — Мы — специальная часть, ядовитый клык. Везде пройдём — и ударим в тылу. Диверсанты мессира Клая.
— Люди Трикса пройдут Зыбкими Дорогами, — сказал Клай. — Мы с мессиром адмиралом их обучаем. Ты ведь понимаешь: наша Лилия — лучшее оружие, очень мощное, но могут потребоваться руки и глаза и кроме нас двоих.
— Ричард покажет, где начинается туман, — сказал Олгрен. — Я найду точку перехода. Сначала туда пойдут Клай и Долика, наши разведчики, а за ними, если расчёт верен, парни Трикса перейдут: возможно, там потребуется вести настоящий бой.
— Да я бы могла… — начала Долика.
Клай остановил её, приложив ей палец к губам:
— Если там пленные, нам не придётся крушить всё вокруг. Нам придётся защищать и спасать. А мы с тобой вдвоём вряд ли справимся.
В часовне Ависа не было рабочего стола. Они разложили штабные карты прямо на полу и поставили рядом несколько свечей. Ричард показывал — и мне казалось, что сухие и плоские значки на картах превращаются в прекрасные и мрачные леса, затянутые туманом, болота, лесные дороги, цепи холмов… и везде, в лесах ли, в болотах ли, за туманами ли, скрывались наши враги.
Наверное, я слишком устала. Я до сих пор не понимаю, что вправду слышала тогда, а что привиделось мне в полудрёме. В конце концов я, кажется, окончательно заснула, положив голову Клаю на плечо, — и от запаха клея для кукольных париков, казармы и ветра мне мерещилось, будто я на башне нашего старого дома.
А проснулась от сухого языка Тяпки — будто кто-то засунул мне в ухо кусочек очень нежной замши.
— Отстань! — пробормотала я, и Тяпка перестала лизаться, зато полезла обниматься, головой под мышку. Я почесала косточки на её хребте — она в восторге захахала и ткнула меня в бок жёстким носом.
Мы с ней спали на армейском тюфяке, накрытом плащ-палаткой, — а поверх плащ-палатки лежала беленькая чистенькая подушечка. За занавеской: видимо, когда не было гостей, здесь ночевал наставник Авис. А сейчас он не спал, он, наверное, травник заваривал, потому что ароматными травками пахло по всей часовенке.
А за открытым окном золотилось раннее летнее утро. Неужели Авис из-за меня всю ночь не спал, подумала я с лёгким ужасом.
— Святой наставник, — окликнула я. — Это вы?
— А-а! — радостно отозвался он своим невероятным голосом, — вы проснулись, дитя Божье? Как же они вас, бедняжку, замучили, что вы и не проснулись, когда Клай вас перенёс на плащ-палатку… Выпьем травника во имя милости Божьей? И угостимся: у меня сметана есть. Правда, с армейскими галетами.
— А где… — начала я, но тут нашла глазами умывальник и таз.
— А полотенце на гвоздике, — сказал Авис, услышав, что я плеснула водой.
В крохотной кухоньке Авис предложил мне стул, а сам уселся на толстое полено, поставленное на попа.
— И не отказывайтесь, — гудел он на все мои попытки возмутиться. — У нас тут дамы редки. Не считать же дамой Белую Девочку, Лилию…
Кошка Пискля жадно лопала сметану из блюдца. Тяпка смотрела на неё с завистью.
— А вы знаете, на чём они вчера остановились, святой человек? — спросила я.
— Клай пойдёт сегодня ночью, — сказал Авис. — В разведку.
— Один?! — ужаснулась я.
— Так ведь только взглянуть, — успокоил Авис. — Тихо, скрытно — сходит и вернётся. И уж когда всё станет ясно, там уж пойдут ребята Трикса и Лилия. Но меня, по чести, сомнение берёт.
— Почему?
Авис взял с той же этажерки, на которой стоял заварник и лежало Писание, офицерский планшет и вытащил листок бумаги и карандаш.
— А вот взгляните, леди Карла. Вот это у нас будет линия фронта. Вот лес, вот две дороги. Река. А вот тут, значит, это место, как Ричард считает. Милях в двадцати от фронта, самое меньшее. Им, значит, понадобится там закрепиться — и держаться до подхода нашей кавалерии. А кавалерии — такой далёкий рейд, такой глубокий тыл… Ну, драконы прикроют, конечно…
У меня сразу пропал аппетит, зато пересохло в горле. Я положила надкушенную галету и хлебнула травника, не почувствовав горечи.
— Конечно, — продолжал Авис, — Майр — парень рисковый. И много чего они уже… Но тут и мальчикам Майра вряд ли управиться… двадцать миль… Леса, болота… нечисть, адские твари…
— А что говорит Клай? — спросила я сипло.
— А что он всегда говорит… Сделаем, говорит, по-другому нельзя.
Из окна донёсся весёлый шум: голоса, стук копыт и звяканье лошадиной упряжи. Мне померещился голос Клая, а Тяпка с радостным гавканьем кинулась передними лапами на дверь, отворила и пропала во дворе.
— Спасибо вам, святой человек! — сказала я Авису и убежала за ней.
А эти типы впрямь привели лошадь! Клай и Барн вели скелетик в поводу. При жизни лошадка впрямь была небольшой: заметно ниже и мельче, чем те зверюги, на которых разъезжали Ильк и Гинли, её кости казались тоньше, череп — уже. Это, наверное, прехорошенькая была лошадка.
Но седло не дамское. Такое же, как у кавалеристов. Ну и ладно, подумала я, всё равно я в таком уже сидела.
— Это мне, да? — спросила я с воодушевлением, которого внутри у меня было меньше, чем снаружи.
— Тебе, леди-рыцарь, — сказал Клай. — Это порода степная, огнепоклонников. Маленькая, очень быстрая — и Майр говорит, что особый скользящий аллюр у неё. Для дам удобный. Майр разбирается.
Тяпка скакала вокруг лошади, пыталась трогать её носом и лапами, лаяла и рычала, но костяшка стояла прямо и неподвижно, как истукан… и это было правильно, но почему-то меня дёрнуло. Кажется, я ожидала встретить в этой некромашине живую лошадиную душу. Да что это со мной…
Я привычно потянула к лошади Дар, как ладонь, чтобы всунуть его в кости, но Клай чуть мотнул головой:
— Твоя система тут не сработает, Карла. Собьёшь её. У всех их — определённая настройка. Память души в костях, помнишь?
