Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
— А раньше?
— Предки помогали советом, наставляли на путь. Они жили в Ирии и присматривали за потомками, прилетали в образах птиц.
Кай помрачнел. Пока очень многое указывало на то, что имело место в проклятой светлой империи. Наверняка, светлых магов именно это и привлекло: решили, будто их милосердное божество специально отправило их в мир своего владычества. Однако в деталях могло крыться слишком многое. Кай деталей, конечно же, не знал: ему для начала следовало разобраться в основном. А значит, рано было делать и выводы.
— А ты, значит, не относишь себя к адептам этой религии? — спросил он то, что и так сквозило почти в каждом слове Женьки.
— Не отношу. Впрочем, и тех, кому нужно зачем-то ходить в храмы и молиться, не осуждаю. Пока не лезут лично ко мне с проповедями, не тащат на службы и не требуют соблюдения постов или жить так, как удобно именно им. Их и только их дело, как устраивать собственную жизнь.
Кай охотно с ней согласился бы. Ему тоже было безразлично, кто и каким богам молится. Однако в истории его мира существовал факт, отмахнуться от которого не выходило: от массовых убийств темных магов в королевстве и последующей гражданской войны спас прорыв тварей, уничтоживший светлую империю за одну ночь. Именно после этого так называемыми «общественными активистами» и «проповедниками», собиравшими вокруг себя стадо озлобленных и одухотворенных (именно такие и готовы убивать всех, кто не с ними) существ, каких и людьми-то назвать язык не поворачивался, основательно занялись сыски. И очень быстро выяснили, что обвиняли темных магов просветленные мрази не по озарению свыше и не по тупой убежденности в победе света над тьмой. Просто им очень щедро платило имперское посольство: всем этим ростовщикам, обещавшим отсрочить выплату, если должник придет на проповедь, мясникам, готовым отпускать товар в кредит тем, кто согласен бороться за дело света, хозяевам питейных и едальных заведений…
Лео говорил, что Его Величество пришел в ужас, когда ему начала открываться картина глобального имперского заговора в его королевстве. Еще чуть, и его власть смели бы, причем собственные подданные. Недолго назвать того, в чьих сысках трудятся некроманты, темным властелином и объявить освободительную войну. Когда же вся цепочка действий светлых раскрылась перед ним, Его Величество впал в ярость. Однако не в ту, свойственную светлым правителям, которую слишком легко спутать с истерикой. В расчетливую и равнодушную, не знавшую сочувствия к врагам.
Его Величество сыграл на опережение, объявив любое убийство темного мага, даже слабого, коронным преступлением. От уже втянутых в заговор оболваненных это, разумеется, не спасло. Лозунг «пока мы едины, мы непобедимы» настолько сильно засел в головах, что так просто не выколотишь. Однако пополнение «светлого воинства» резко сошло на нет. Громить дома и магазины, грабя и насилуя в процессе, весело только при уверенности, что ничего за это не будет. Его Величество при первой же «светлой мирной демонстрации» вывел войска и лично пристрелил двух горлопанов, призывавших идти и брать штурмом королевский дворец. Их затем допросили некроманты, и выявили целую имперскую «просветительскую» сеть в столице.
И все же противостояние обещало затянуться. Преступников, подстрекавших к мятежу, пытались объявить мучениками, пострадавшими за всех светлых людей, стонущих под властью тьмы. При наличии моды на имперскость и веры в единого-милостивого, эти россказни падали на благодатную почву.
Когда Его Величество выгнал имперское посольство, император визжал на весь континент. Однако соседи поддержали вовсе не его. Тогда же император разродился знаменитой буллой о страдающем свете, который непременно воссияет, но не в оскверненном тьмой мире, достойном лишь уничтожения.
А затем произошел прорыв. Впечатливший и последних идиотов с кретинами. Наглядно показавший: государство, избавившееся от темных магов, очень скоро прекратит свое существование.
Лео подозревал, что прорыв оказался провальным ритуалом: порталом, открытым не туда, куда хотели светлые. Кай же, столкнувшийся с туманным лабиринтом и миром, конечно иным, но весьма схожим с его собственным, сильно в том сомневался. Открыть портал случайно не туда не вышло бы. И уж точно новая магия не является в мир просто так. Из ничего не возникает даже магия. Да и с какого же рожна? Уж точно не потому, что императору так восхотелось. Будь тот хоть тысячу раз помазанником бога, а законы мироздания неумолимы: для того, чтобы впустить в мир новую неизведанную магию нужна жертва. И она должна быть огромна!
Имперская верхушка специально истребила или вынудила бежать всех темных магов. И вовсе не потому, что их якобы божеству темный цвет резал глаза. Император и его ближайшее окружение загодя готовились к массовым убийствам и стремились устранить всех, кто мог помешать свершению их планов.
Останься в империи хотя бы жалкая горстка некромантов, она выступила бы против полчищ кровожадных чудовищ. Хребет ритуалу, конечно, не сломала, полегла вся до единого, но и тварей потрепала. Возможно, даже так, чтобы магия перемещений не втекла в мир. Некроманты никогда не бегают от гибели, они слишком хорошо и многое знают о той стороне и уж точно не желают мучиться угрызениями совести в посмертии. В отличие от светлой мрази, гребущей под себя все блага, до которых есть возможность дотянуться, объявляющей свою нынешнюю жизнь единственной, оправдывающей любую подлость благими намерениями.
Если здесь победили такие же… Кай, нет, не откажется усмирять пробужденные кладбища. И с монстрами станет биться до последнего. Однако сначала возьмет в охапку суетливую девицу, зачем-то впустившую его в собственную жизнь, и унесет далеко-далеко, туда, где зло ее не коснется. Вызовет этот проклятый туман, раз уж магия перемещений отметила именно Кая своим присутствием, и передаст Лео с рук на руки. Девица с такими глазами не может не обладать даром, а ее суждения прямо говорят о его темном оттенке. Потому… общий язык она отыщет: и с Лео, и с прочими коллегами.
— Кай?.. — Женька коснулась его руки, привлекая внимание. Видимо, задумался он слишком надолго. — Уснул?
Он мотнул головой и сказал первое, подвернувшееся на язык:
— Главное, чтобы они не назначали себе врагов и не убивали их руками вдохновленной проповедями толпы.
Она помрачнела тоже.
— Такое в истории уже было. Крестовые походы, Вальпургиева ночь, погромы, войны католиков с протестантами и наоборот, убийства христианами тех, кого они считали язычниками или не желающими жить по их канонам отступниками, церковные расколы, покалеченные судьбы из-за споров вроде правильно ли креститься двумя или тремя
