Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
Их оказалось трое. Один так и остался сидеть на лавочке, а двое других попытались взять в своеобразные клещи.
Не тут-то было. Даже удивительно, что местная шантрапа, не учла четыре стороны света. Кай, поняв их маневр, слегка сместился влево и встал так, чтобы прикрывать Женьку плечом.
Богатой его помощница не была, для нее поездка на такси и то считалась тратой из разряда хотелось бы обойтись. А потому за сохранность Женькиного кошелька Кай готовился врезать ублюдкам умеючи и так, чтобы отбить на всю оставшуюся жизнь тягу к легкому заработку.
— Ых, — крякнул главарь, — какой борзый.
Говорил он не без удивления в голосе, отчего Кай немного опешил. С его точки зрения, он сделал самое разумное: в ситуации уже подошедших грабителей, встал так, чтобы видеть всех троих, а Женьку поместил за спину. В конце концов, на нем заживает, как… на некроманте, и чудодейственных средств в шкатулке бабушки Женьки еще много.
— А другие чего же? Застывали и ждали? — поинтересовался Кай. — Может, причитать начинали: ах, только не приближайтесь, все отдам добровольно?
Хищная ухмылка скривила губы, а голос понизился помимо воли. Он был взъерошен и рассержен столь дешевым, глупым и наглым нападением. Тьма за спиной просто не могла не отреагировать: шевельнулась и уплотнилась, потянулась к людишкам пока невидимыми для них щупальцами.
Женька положила руку ему на плечо. Чуть успокаивая, напоминая, где и с кем Кай находится. Еще бы он не помнил! Любой отброс, промышлявший грабежом в его родном мире, уже сообразил бы, на кого наткнутся, и улепетывал быстрее собственной тени в полдень. Однако этот лысый, приземистый и широкоплечий, с мышцами, раздутыми скорее для внешнего лоска, чем профессиональных умений, опасности не ощутил. Совсем. Слишком полагался на свою внешность, привык к непротивлению его злу.
«Значит, сам будет виноват», — решил Кай: естественный отбор на то и есть, чтобы выбраковывать слишком тупых и агрессивных особей.
— Я ж говорю: борзый. Недаром хромаешь, — повторил главарь.
Держащийся рядом с ним второй — очень худой, даже субтильный, с узким вытянутым лицом и мешками под глазами с полуопущенными веками, отчего разглядеть их оттенок не получалось — гнусно захихикал. Он, несмотря на болезненную внешность, вовсе не собирался переступить грань жизни и смерти, наоборот, обладал неплохим здоровьем для того странного образа жизни, который вел. Парень почему-то спал не более трех часов в сутки и ел дважды в день, причем не самую здоровую… как бы не искусственную пищу. Третий остался на лавочке, но весь обратился в слух: никак не мог понять, надо ли присоединяться к компании или лучше сделать вид, будто сам по себе.
— Хромота приходящая и уходящая, а вот глупость, коли уж завладела человеком, приходится выдирать с мясом, кровью и потом, — сообщил троице Кай.
— Угрожаешь?!
— Философствую.
— А не пошел бы ты на хрен, Алексей, — неожиданно резко сказала Женька.
— Ты знаешь их? — спросил Кай, не оборачиваясь.
— А-то!
— И они тебе дороги?
— Нисколько.
На ладони Кая начал формироваться крошечный мглистый шарик, и уже его лысый проигнорировать не сумел, как и его худющий приятель. Главарь хотя бы попытался удержать выражение лица грозным, второй же ахнул и, наконец распахнув веки, уставился на Кая огромными серыми с карими окружьями глазами — взглядом мага. Очередного мага, отчего-то не обладавшего силой в должной степени.
— Леший… Лешик… — пробормотал он и потянул лысого за рукав. — Пойдем-ка отсюда, а?..
Тот отмахнулся, выпятил вперед квадратный подбородок, насупил брови, упер взгляд в Женьку и неожиданно гнусаво заканючил:
— Так, значит, да?! А я-то думал, ты потому и ввернулась, что чмыреныши городские приелись. Поняла, что с четкими пацанчиками тусить надо.
— По-моему, Алешенька, — едко произнесла Женька, — я тебе еще в восьмом классе объяснила, куда ты можешь катиться, когда за гаражами отметелила.
Главарь подавился воздухом, но не разозлился, а расхохотался, мгновенно растеряв всю показную грозность:
— Бьет — значит, любит! Нет, скажешь?
— Накось высоси… тьфу, выкуси, — ответила Женька.
Похоже, грабить ее не собирались, а собирались… устроить сцену? Только ничего это не меняло, и планы Кая надавать по головам нахалам — особенно. Он перехватил беспомощный взгляд худого и на этот раз вложил в свой чуть больше силы. Прекрасно знал, какой эффект это даст: светло-серые глаза, так и не ставшие с возрастом темно-карими, положенными любому некроманту, мгновенно почернели: настолько, что и зрачков стало не разглядеть. Могло даже показаться, будто именно зрачки увеличились и затопили собой радужку.
Лысый глядел только на Женьку и видел, похоже, ее одну. Но вот худой побледнел в прозелень и задрожал. Пожалуй, не цепляйся он за лысого, упал бы. А может, и не видел главарь некромантских фокусов Кая. В Алексее чувствительности не было ни капли, и магом он не стал бы никогда, даже если бы родился в другом мире.
— Что? Страшно? — спросил Кай одними губами. Худой все равно услышал зловещий шепот. У себя в голове.
Тот закивал, задрожал, словно удав перед кроликом.
— То ли еще будет, — пообещал Кай.
Лысый же расплылся в улыбке и снова заканючил:
— Ну Жень… Женька, правда, заканчивай. Я приревновал. Кончай комедию ломать. Все осознал, буду паинькой.
— А я ненавижу, когда меня ревнуют, — прошипела та разъяренной кошкой. — Ты чего устроил? Я тебя одного отшила, так ты группу поддержки притащил?
— Ну и притащил, — чуть смутился лысый. — Чтоб ты поняла, какая за мной сила! Бабы ж ценят силу, не так ли?..
Лица Женьки Кай видеть не мог, но по движению тьмы сообразил, что лысый перешагнул некую черту. Такой ненависти — яркой, завораживающей, удивительной — он не ощущал даже от поверженных светлых врагов.
— П-шел вон... — Женька не повысила голоса, он остался спокойным, даже равнодушным, но что-то зазвенело в пространстве, будто бы принялись лопаться незримые нити. Наверное, умей его тень свистеть, она непременно присвистнула. И головой покачала. — Я не шучу: слинял с дороги. И больше не появляйся.
«Ну и кто после такого здесь самый страшный темный маг?..» — промелькнуло в голове у Кая.
По лицу лысого прошла тень. Худой снова потянул того за рукав. Кай скатал комочек тьмы в горошину и запустил в сторону сидящего на лавке третьего. Некромант по своей природе ненавидел
