Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
Женька хихикнула.
— Я был бы последним кретином, если бы начал спорить.
Глава 13
У заросшего пруда пели птицы. Временами раздавалось кряхтение неизвестной Каю живности и кряканье уток. Вода едва колыхалась, когда на нее налетал нечастый здесь ветер. Сновали водомерки, пускали круги по воде рыбы.
Он не умел восхищаться природой, но здесь Каю нравилось. Погожий день, живое спокойствие. Чего еще желать, когда провел взаперти целых три дня и только на четвертый позволил себе выйти. Чувствовал бы опасность, сорвался раньше, а скорее всего, неведомая магия вновь дала о себе знать и зашвырнула… куда-нибудь. Однако все оставалось спокойно, разве лишь кот приобрел привычку отлеживать ему ногу по ночам: конечно же, больную.
— И как часто вы… — проговорил Кай и умолк.
Женька посмотрела на него пристально, с укором. Вежливого обращения от нее удостаивались только коллеги и люди значительно старше. Обращаться же на «вы» к Каю она, по ее же словам, не могла патологически. С ним же самим все обстояло с точностью наоборот: «ты» следовало заслужить, причем на каком-то ментальном уровне. Однако скажи он об этом честно, Женька могла обидеться, а Кай не хотел обижать ее. И не только потому, что жил в ее квартире, ел принесенную и приготовленную ей еду, узнавал о чужом мире именно с ее слов.
Лео часто повторял: «Темные неспособны на страсть, зато умеют привязываться». Раньше Кай этого утверждения не понимал. Пару раз обжегшись по юности именно на несвойственной темным страсти, он уяснил, что сильные чувства ему крайне некомфортны и равносильны неприятной болезни. А вот сейчас… он честно не понимал, что происходит. Благо, сама Женька ни о чем не догадывалась… наверное.
— А вода уже теплая, — она, держась за ствол ивы одной рукой, другой поколыхала прозрачную воду у самой поверхности. За ее пальцами погнались мелкие рыбешки, но столь же скоро потеряли интерес. — Правда, я никому не рекомендовала бы здесь плавать: на дне может найтись все, что угодно, и даже то, чего в природе вообще не бывает.
Кай усмехнулся.
— К примеру, труп еще одного пришельца из другого мира?
— Ну, знаешь… — она мгновение помолчала. — Этому пруду невесть сколько лет. И в девяностые он также существовал. Вот и суди сам: платформа рядом, кладбище — тоже…
— А в девяностые у вас каждый убивал каждого?
— Ну… не настолько мрачно, но всякое случалось. Старая страна развалилась, вернее, те, кто кормились при власти, ее и повалили, потом обворовывали и проедали в четыре глотки все, до чего могли дотянуться, мразь пониже чинами тоже не сидела, сложа руки. Неугодные или мешающие этим тварям люди пропадали, а куда пропадали? В леса да на пустыри, в пруды, на свалки или в овраги-буераки. У нас все же не Питер, расчлененкой баловаться желающих мало.
— У нас тоже бывают тайные захоронения, — сказал Кай. — Когда их находят, преступников очень быстро ловят и казнят.
— Это потому что у вашего государства есть ты и такие, как ты, — парировала Женька. — А у нас: нету тела, нету дела.
«Неудивительно, что светлые мерзавцы решили перебраться именно сюда», — подумал Кай.
Он закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Старое кладбище было мертво, как месту памяти и положено. Видать, всей его силы только и хватило для создания одной живжиги, но Кай все равно открыл глаза, подошел к ограде и начал чертить на земле кривой (правильность формы никогда не являлась обязательной) круг.
— Что делаешь? — Женька слезла с ивы и поспешила приблизиться.
— Ритуал очищения. Просто на всякий случай.
Женька кивнула, отходить не стала, смотрела внимательно, и Кай почему-то не ощущал из-за ее интереса привычного раздражения: поместил в центр круга квадрат, в центр квадрата — треугольник, размотав повязку на месте укуса, саданул по подсохшей корочке ногтями, скрепляя начертанное собственной кровью.
Женька молча протянула ему чистый платок и помогла водрузить повязку обратно.
На погосте, пережившем их с дядей Митей ночные приключения, побывали тоже. Благо, дворник достаточно подробно (и не по разу) рассказал Женьке, куда нужно ехать.
Для автомобилей и посетителей предусматривался отдельный вход с широкими воротами и калитками; мощенными… асфальтом и плиткой дорожками; тропинками, посыпанными мелкими камнями (теми самыми, неприятно впивающимися в ладони).
Поначалу здесь все казалось неправильным, непохожим. Кроме дорожек с камнями. Однако сомневался Кай до тех пор, пока они не дошли до почти самого конца. Ограду никто не стал возводить: граница места памяти упиралась в практически отвесный склон, вышиной… ростов в десять, никак не меньше. На склоне росла чахлая растительность, торчал всякий мусор, и уцепиться за него казалось почти нереально. Во всяком случае, не уставшему человеку было изображать горного козла.
Женька присвистнула.
— Это оттуда ты слетел? — спросила она, кажется, уважительно.
Кай пожал плечом.
— Как-то не разобрал, но, судя по тогдашним ощущениям, не исключаю.
В зарослях почти непролазного кустарника, прозванного Женькой малинником (малина в этом мире кустилась и вымахивала в настоящие заросли, а не украшала клумбы), он обнаружил свой амулет.
— Это что?
— Амулет, — Кай передал его Женьке. — Скрывает ауру смерти.
— Это ту самую, которую ни я, ни кто-то еще у нас не чувствует? — она хмыкнула, взвесила амулет на руке. — Да им же убить можно. И вы постоянно таскаете на шее эдакую тяжесть?
— Только, когда необходимо. Во все остальное время — в кармане.
— Ага… — Женька снова покачала амулет в руке. — Полкило где-то, похоже, железный.
— Серебряный, — уточнил Кай. — Если, конечно, наше серебро и ваше железо зовутся именно так, как нужно.
— Кому нужно? — уточнила Женька.
Кай изводил ее вопросом, какого именно бога она имеет в виду, используя фразу «Слава те, господи». Женька оказалась более оригинальна и изобретательна, и теперь уже Кай не радовался, что первым начал эту «игру».
— Нам с тобой. Чтобы правильно понимать друг друга, — вздохнул он. — Согласись, если серебро окажется железом, а железо — серебром…
— То в ломбарде за него дадут разную цену, — рассмеялась Женька и сунула амулет в сумку, пояснив на недоуменный взгляд Кая: — Пригодится. А хотя бы для самообороны. Как раскручу да засвечу в лоб злыдню, сразу тому небо с овчинку покажется, и все равно станет железо там али серебро.
Ритуал Кай провел и здесь,
