Линии судьбы - Артём Федоренко
Третья тварь оказалась быстрее. Её когти прошли в миллиметре от горла Феликса, оставив горящие полосы на плече. Боль была обжигающей, словно в рану плеснули кислотой. Не думая, он перекатился под новой атакой и вонзил меч существу в грудь.
Тварь издала звук — не крик, но вибрацию, от которой задрожали стены. Её тело начало распадаться, но в последний момент когтистая рука метнулась к лицу Феликса. Он едва успел отшатнуться — когти оставили глубокие борозды в деревянной колонне за его спиной.
“Брат Чжан!” — детский крик заставил его обернуться. Сяо Ин стоял в дверях спальни, его глаза расширились от ужаса.
“Назад!” — Феликс рванулся к мальчику, понимая, что не успевает. Из темноты коридора появилось ещё одно существо, его конечности изгибались под всевозможными углами, когда оно прыгнуло к ребёнку.
Время застыло. Феликс видел всё с кристальной чёткостью: искажённое лицо твари, застывший крик Сяо Ина, капли крови из своей раны, зависшие в воздухе. На мгновение ему показалось, что вокруг Сяо Ина воздух странно мерцает, словно мальчик бессознательно создавал какую-то защиту — проблеск того особого дара, о котором говорила наставница Цзян.
В этот момент что-то изменилось. Его дар, молчавший с начала нападения, внезапно взорвался потоком информации. То, о чем говорил мастер Ю во время медитаций — способность видеть за пределами обычных вероятностей, саму ткань мироздания — внезапно стало реальностью.
Он увидел узор — не обычный узор вероятностей, но нечто более глубокое, словно саму структуру реальности. И в этой структуре существа были как разрывы, дыры в ткани мироздания. Но даже дыры подчинялись определённым законам.
Движение пришло само собой — текучее, непрерывное, как сама вода. Меч в его руке прочертил дугу, разрезая не плоть, но саму реальность. Существо замерло на полпрыжке, его тело начало распадаться изнутри, словно кто-то стёр ключевые линии его существования.
“Сяо Ин, быстро к остальным!” — Феликс подтолкнул мальчика к группе учеников, которых вела сестра Мей. Он видел страх в глазах детей, но также заметил что-то ещё — решимость, так несвойственную их возрасту.
Бой за центральный двор превратился в хаос. Защитники школы сражались отчаянно, но существа, казалось, не знали усталости. За каждым уничтоженным появлялись новые, их движения становились всё более координированными, словно они учились в процессе боя.
Феликс оказался рядом с братом Ляном, их мечи двигались в идеальной синхронизации. “Они не просто нападают,” — выдохнул Лян между ударами, — “они изучают нас.”
Он был прав. Феликс видел, как существа адаптируются к их техникам, как меняют тактику. Это была не просто атака — это была разведка боем. И эта мысль пугала больше, чем сами твари.
Мастер Ю появился в центре двора, его движения были подобны танцу смерти. Вокруг него вода превращалась в смертоносные лезвия, разрезающие тьму. “К печатям!” — его голос прорезал шум битвы. “Нужно активировать большой барьер!”
Феликс понял план мгновенно. Двенадцать защитных печатей, расположенных по периметру школы, могли создать барьер, способный отсечь любое вторжение. Но для активации требовалось время и координация действий всех старших учеников.
“Прикрой меня,” — бросил он Ляну, делая первый шаг в сложном узоре активации. Его тело помнило последовательность движений — наследие Чжан Вэя, одного из хранителей печатей школы.
Вокруг него закружился вихрь боя. Лян отбивал атаки существ, пока Феликс выполнял ритуал активации. Каждое движение должно быть идеальным, каждый жест выверен до миллиметра. Малейшая ошибка могла обрушить всю защитную систему школы.
Краем глаза он видел, как другие старшие ученики занимают позиции у остальных печатей. Сестра Мей у восточной стены, её движения плавные, несмотря на усталость. Брат Сюань на западном посту, его техники точны и эффективны. Даже молодой Тао, едва достигший уровня старшего ученика, уверенно занял своё место у южной печати.
Первая волна энергии прокатилась по двору, когда печати начали активироваться. Феликс чувствовал, как сила течёт через него, соединяя узлы древней защитной системы. Его новое понимание узоров реальности помогало направлять потоки энергии, усиливая эффект.
Существа почувствовали опасность. Их атаки стали яростнее, отчаяннее. Одна из тварей прорвалась сквозь защиту Ляна, её когти оставили глубокие раны на его предплечье. Но даже раненый, он продолжал сражаться, прикрывая Феликса.
“Сейчас!” — голос мастера Ю прокатился по двору подобно грому. Одинадцать уцелевших печатей вспыхнули одновременно, их свет прорезал предрассветные сумерки. Феликс почувствовал, как энергия защитного барьера проходит через него, очищая, укрепляя.
Существа заметались под воздействием энергетического поля. Свет печатей не просто отталкивал их — многие из тварей рассыпались в черный пепел под его воздействием, а оставшиеся, потеряв большую часть своей мощи, были вынуждены раствориться в тенях.
А потом всё закончилось. Внезапно, словно кто-то повернул выключатель. Оставшиеся твари синхронно отступили, растворились во тьме, оставив после себя только разрушения и раненых защитников.
Феликс опустился на колени, его тело дрожало от истощения. Вокруг суетились целители, оказывая первую помощь пострадавшим. Лян сидел, прислонившись к стене, пока сестра Мей обрабатывала его раны, но что-то было не так. В узорах вероятностей вокруг раненых проступали тёмные нити — следы скверны, оставленные когтями существ.
“Обычное лечение не поможет,” — произнёс он, с трудом поднимаясь на ноги. “Эти раны… они заражены.”
Мастер Ю кивнул: “Я вижу. Но, возможно, твой дар…”
Феликс уже направлялся к первому пострадавшему. Молодой ученик, едва достигший старшей ступени, корчился от боли — три глубокие раны на груди пульсировали чернотой. Нити вероятностей вокруг него искажались, показывая, как скверна распространяется по телу.
Он опустился рядом, позволяя своему дару развернуться в полную силу. Феликс понял, что может использовать свой дар не только для разрушения, но и для исцеления — если он видел, как скверна искажает узор реальности, то мог и восстановить его. Теперь, когда он научился видеть истинную природу существ, он мог различать и следы их влияния. Каждая рана была как разрыв в ткани реальности, через который просачивалась чужеродная энергия.
“Держи его,” — скомандовал он целительнице, которая пыталась остановить кровотечение обычными методами. Его руки легли на раны, и он начал плести новый узор вероятностей — тот, где тьма отступает, где ткань реальности восстанавливается.
Работа была изнурительной. За следующий час он помог исцелить пятерых тяжелораненых, каждый раз чувствуя, как силы покидают его. Но результат стоил затраченных усилий — там, где обычное лечение
