Элизабет Бойе - Сердце дракона

Около полудня стражники с крыши прокричали в дымовое отверстие:

— Эгей, Кольссинир! Можем мы разделить с тобой то, что кипит в этом котле? У нас есть сыр, эль и черствый хлеб — это наша доля.

— И спрашивать нечего, олухи! — проревел в ответ Кольссинир. — Спускайтесь немедля, а то здесь и крошки не останется — у меня сидят три голодных раба, которые способны умять целиком жареного тролля. Эй ты, помешай в котле. Как, кстати, твое имя?

Бран поднялся и заглянул в котел. Можно было подумать, что маг варит там не обед, а охапку грязного тряпья и старых башмаков.

— Бран, господин мой. — Он осторожно помешал месиво, различив в нем брюквины, нечищенную картошку и стебли ревеня — все это плавало в жирной серой похлебке явно бараньего происхождения.

Стражники перебрались через груды тюков, добродушно переругиваясь с Кольссиниром, и уселись на связках вяленой трески. Бран разлил варево по большим глиняным горшкам и со своей долей пристроился около Пера и Ингвольд. Еда была не самая изысканная, да и хлеб черствый — зато всего много.

— Мы слыхали от Смидкелля о твоих новых рабах, — заметил один из стражников. — Судя по их виду, это сущие негодяи. Знаешь ведь, воры да беглецы частенько сворачивают на старую дорожку. На твоем месте я бы не доверил им оружия.

— Да ведь ты не на моем месте — ты всего лишь стражник, а я — маг, — добродушно огрызнулся Кольссинир. — Мне приходилось иметь дело с доккальвами, троллями, йотунами северными и южными, ледяными магами и упырями-драугами — с тремя рабами я уж как-нибудь управлюсь.

— Кстати, о драугах, — вмешался второй стражник, насаживая на кинжал картофелину, — слыхал ли ты, что прошлой ночью приключилось с Вейли, моим шурином?

— Вейли — это который с короткой светлой бородкой? — уточнил его приятель.

— Да нет, это другой мой шурин, который женился на…

— Говори лучше, что там случилось прошлой ночью, — проворчал Кольссинир.

— Так значит, о драугах, — продолжал стражник, понижая голос, — мой шурин Вейли прошлой ночью выезжал из форта вместе с Тродсонами, да в темноте от них отбился — он ведь вечно ездит на одноглазой кляче его жены — ну, ты знаешь, кого я имею в виду. И вот, когда он один-одинешенек искал дорогу в Ландборг, нагнал он на дороге какого-то конника и решил было, что это старый Ньял, даже завопил ему вслед какую-то чепуху — ан, глядь, это вовсе не Ньял, а вообще драуг. Вейли рассказывал — сущая, мол, громадина, в жутком шлеме странного вида, а глаза горят, как огонь, и конь выглядит так, точно помер столетье назад — шкура свисает клочьями размером с твою ладонь, грива до колен и сплошной голый костяк. — Голос его упал до потрясенного шепота, и стражник огляделся, точно ожидая, что драуг и его скакун вот-вот появятся из-за горы связок вяленой трески.

— И это все? Что же сделал твой брат после того, как так фамильярно обошелся с драугом? — спросил Кольссинир.

— Шурин, а не брат. Я думаю, он развернул старую клячу своей жены и нахлестывал ее до самого Ландборга, чуя спиной дыхание драуга, пока благополучно не въехал в ворота и они за ним не захлопнулись. Просто чудо, что эта кляча не свалилась оземь и не переломала шеи себе и шурину. Случись такое со мной, уж я бы…

— Да ладно, ты бы сделал то же самое, — прервал его второй стражник. — Кольссинир, доводилось ли тебе слышать о драуге, которого описал Вейли?

Кольссинир с задумчивым видом отломил от хлеба изгрызенный мышами кончик, терзая слушателей нарочитым молчанием, а Пер между тем незаметно ткнул Брана локтем в бок. Кольссинир, однако, это заметил, и сурово глянул на скиплингов:

— Похоже, вы, парни, слыхали о подобном драуге? Или, может, даже знаете его имя? Верно, скиплинги могли бы пригодиться не только мне, но и доккальвам или Миркъяртану, так что вы, трое — поберегитесь! — Он сделал мгновенное движение рукой, и в ней блеснул отменно заточенный нож. — В нашем мире с соглядатаями разговор один: перерезать горло и бросить без погребения.

— Мы не соглядатаи! — возмущенно отозвалась Ингвольд. — Лучше умереть, чем быть в союзе с Хьердис и Миркъяртаном. Само собой, нам известен драуг, о котором вы говорите. Все, кто побывал к востоку от Гибельных Гор, знают, кто такой Скарнхравн. Он предводительствует драугами Миркъяртана и носит шлем Дирстигга.

Стражники переглянулись с нешуточным испугом.

— Скарнхравн! К западу от Гибельных Гор! Неужели Миркъяртан ударит не на Микльборг, а на Ландборг?

Кольссинир спрятал нож так же стремительно, как извлек его на свет.

— Так ведь Вейли видел только одного драуга, а не целое войско. А все же — не странно ли, как зачастили в Ландборг гости? Особенно диковинные гости. Ничего, я еще доберусь до правды, когда время не будет так меня поджимать… Кстати о времени — не пора ли вам, друзья мои, возвращаться на пост?

Стражники удалились, рассыпавшись в благодарностях, и Пер, Бран и Ингвольд вернулись к своей работе, избегая взгляда Кольссинира, который следил за ними пристально и весьма задумчиво. Весь остаток дня он хранил на лице озабоченное выражение, рассеянно напевал обрывки песенок и ни на чем особенно не останавливал взгляда. Он шнырял меж грудами тюков, точно надеясь подслушать в разговорах своих рабов что-нибудь любопытное. Той же ночью Бран проснулся от звука тихих шагов мага, который нес с собой рожок-светильник. Долгое время маг изучал лица своих работников, затем коротко, нетерпеливо вздохнул и удалился. Бран услышал, как он вышел к лошадям, сел на одну из них и поскакал к стене форта. Бран поколебался, не разбудить ли остальных и не предложить им бежать, но размышляя об этом, сам не заметил, как уснул, благодарный судьбе за полный желудок и крышу над головой, как бы кратковременны ни были эти маленькие роскошества.

Поутру Бран тайком следил за Кольссиниром, который, в свою очередь, исподтишка наблюдал за своими рабами. Маг расхаживал по дому со свирепым и угрюмым видом и даже взбирался на крышу дома, чтобы обозреть окрестные холмы и равнины. В полночь он снова выехал из дома и вернулся только через пару часов, причем пахло от него паленой шерстью. Наутро Бран приметил, что на Кольссинире новый плащ, а старый скомкан и засунут между балок. Улучив момент, Бран вытащил его и оглядел. Как он и подозревал, плащ оказался изрядно пожжен, и это лишь укрепило уверенность Брана относительно того, с какой целью Кольссинир разъезжает по ночам. Удовлетворившись обгоревшим плащом, маг не продолжал уже ночных прогулок и с удвоенными стараниями принялся за свои прежние дела-то есть подготовку каравана для Микльборга.

Когда путники наконец тронулись в дорогу, экипированы они были отменно. Старую одежду заменили на новую, каждый получил по паре сапог из оленьей кожи, проложенных крупной пористой травой, чтобы сохранять ноги в тепле. Ингвольд ехала на запасной лошади, а сам Кольссинир появился с великолепным, горячим черным конем — его выгодно отличали тонкая шея и стройные длинные ноги, особенно в сравнении с мохнатым приземистым Факси и неказистыми вьючными лошадками. Кольссинир отлично сознавал, как лихо он выглядит, гарцуя на своем вороном красавце впереди длинной цепочки лошадей и вьюков, когда караван выехал из ворот Ландборга и направился по тракту на север.