Дихотомия - Игорь Шамин
— Несмотря на это, сегодня ты спас нам жизнь. Никто, кроме тебя не смог бы. Риск оказался оправдан. А теперь давай выбираться отсюда, да направляться по домам.
***
Догоравшая свеча вспыхнула оплавленным воском. Кухня на мгновение погрузилась во тьму, а затем вновь озарилась пламенем. Оранжевые языки лихорадочно подбрасывало вверх, пока окончательно не поглотила царившая за окнами ночь. Тогда Аделаида взяла новую свечу, чиркнула спичкой, и кухня озарилась неровным светом. Пламя маленького костра выхватывало силуэты нескольких фигур, молчаливо взиравших на горстку монет: золотых, медных, будто невзначай брошенных в центр стола. Повисло тягостное молчание. Даже звук дыхания, и тот, казался тише обычного.
— Ты являешься посреди ночи. В грязи, вымотанный, как последняя лошадь. Дома не бываешь с самого утра, хотя рыбные доки не посещаешь. Твой прошлый работодатель мёртв: свернул себе шею при странных обстоятельствах. И теперь, будто бы в порядке вещей, заявляешься с неприличной суммой, которые невозможно заработать честным путём? Демиан, объясни мне, что, чёрт возьми, происходит?!
Сестра смотрела на меня в упор, тем внимательным взглядом, который раньше мог загнать моё метущееся сердце глубоко в пятки. Испытывая благоговейный страх перед её гневом, я недолго был способен выдержать напор, тотчас же сознаваясь в любой провинности. Затянувшееся молчание, поджатые губы открытого неодобрения, нахмуренные брови. Всё это являло собой грозное оружие в арсенале Аделаиды, не оставлявшее мне и шанса что-либо утаить.
Так было всегда. Теперь же, чувствуя непомерную усталость, тяжёлым грузом навалившуюся на мои плечи, мне было совсем не до этого. Дико тянуло в сон. Не терпелось зарыться в темноту комнаты, словно под меховой плед.
— Как себя чувствует матушка? — ответил я, всячески игнорируя нетерпение Ады.
— Лучше. Почти всё время проводит в постели. Аппетит хороший, ум ясный, лишь иногда впадает в беспамятство. Ох, не знаю, что нам со всем этим делать. Даже тех денег, что ты достал, хватит ненадолго. Необходимо куда больше… Гораздо больше…
Сжатые на столе руки забила слабая дрожь. Плечи сестры опустились. Глаза смотрели сквозь меня, будто вовсе не видели.
— Деньги будут. Хватит и на лекарства, и на продукты, и на тёплые вещи с приходом зимы. Заготовим дров, чтобы матушка не мёрзла с поздней осени. Прикупим тебе платьев, чтобы выбираться в Королевский квартал. Сделаем ремонт, залатаем крышу от протечек. И не забудем про свечи, чтобы заставить ими каждый угол в доме. Аделаида, отныне я позабочусь обо всём.
— Господи, Демиан, во что ты ввязался? — в ужасе она прошептала. — Неужели ты не понимаешь, что такая гора денег ещё хуже, чем полное их отсутствие? Сколько проблем она в себе таит… Мы ведь горько пожалеем, если потратим хоть монету из того, что лежит на столе. Я даже боюсь представить, на что ты пошёл, чтобы их заработать!
Слабый ветер всколыхнул пламя свечи. Тени заскользили по стенам кухни. Я кашлянул.
— Ты права, я заработал их нечестным путём. Честным путём не хватило бы даже на еду. Старик платил так мало, что едва доставало на жизнь. Пока закрыта харчевня, нам не то что на лекарство, нам на еду не хватит! А ты думаешь только о том, как я их достал?
Ветер с силой распахнул закрытые окна, задув единственную свечу. К себе в комнату я пробирался в абсолютной темноте. Отказавшись от последней свечи, оставил сестру на кухне одну. Сказав слишком много, я готов был размозжить свою голову об стену, если бы от этого был хоть какой-то прок. Но едва ли я стану умнее. Только дом кровью заляпаю. Нащупав ручку двери, повернул до щелчка. Меня встретила прохладная постель. Тогда, проваливаясь в сладостное беспамятство, я и не подозревал, что следующий день встретит меня чёрными клубами дыма.
Так Свет выжигает Тень беззакония, становясь началом конца.
Глава шестнадцатая, в которой Свет выжигает Тень беззакония
Мальчик, вздрогнув от холода, выронил свёрток. Он неловко опустился на колени, поднял газету, успевшую коснуться лужи, и с досадой оглядел следы бедствия. Бурые пятна захватывали серое пространство городской сенсации. Края потрепались. Смазанные буквы потекли по строкам, сбивая предложения в кучу. Послышался короткий вздох.
— Испорчена. Снова вычтут треть дневного жалования, — досадливо пробурчал он, поджимая губы. — Ну ничего, может удастся продать дешевле. При большом желании новости ещё можно прочесть.
— Я куплю её, — раздалось совсем рядом. — За полную стоимость. Два медяка, верно?
— Но, господин, она ведь испорчена… Хватит и одного.
— Ничего страшного. Едва ли она от этого стала хуже. Несколько пятен погоды не сделают. Сворачивать не нужно, я прочту по дороге. Вот, держи.
Газетчик непонимающе уставился в свою ладонь, на которой лежало четыре монеты. Математика никогда не была его сильной стороной, и всё-таки, даже он понимал, что в раскрытой руке находилось вдвое больше монет за обычный выпуск и вчетверо за испорченный.
— Господин, постойте, произошла ошибка! Вы дали больше чем нужно!
Но незнакомца и след простыл. Озираясь по сторонам, газетчик искал глазами щедрого юношу, одетого не лучше, чем он. Лицо покупателя мальчику показалось знакомым. Да и сильный запах освежёванной рыбы, намертво прилипший к одежде, не оставлял никаких сомнений. Почесав голову, мальчишка удивлённо хмыкнул, доставая из-под мышки новый свёрток. Впереди долгий день, а у него слишком много нераспроданных копий, чтобы ломать голову над загадкой, которая вряд ли могла стать газетной сенсацией.
В животе заурчало. Монеты в кармане радостно звякнули, возвещая о сытом обеде.
***
Развернув газету, я пристально вгляделся в расплывшийся на странице текст.
Вообще, я умел читать. Даже несколько классов закончил. Но несмотря на то что со школьной скамьи книги в руки не брал, смог заметить изобилие в тексте ошибок. Будто сам газетчик набирал ворох слов, сидя со связанными глазами в тёмном подвале.
Что, конечно, было не так.
Газеты доставлялись прямиком из Раденгарда, специальными гонцами. И вот здесь уже скрывалась основная проблема. Новостей было так много, а расстояние между городами и того больше, что нередко приходилось набирать текст в спешке, тотчас
