Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
Я совершенно бесстыжая, очевидно.
— Погоди, идея! — мотнул головой Ильк. — Леди, перекидывайте ногу. Не бойтесь, Шкилет не дёрнет, он некромеханический. Отлично! А теперь смотрите: вот тут у него турели для пулемётов, с двух сторон. Хватайтесь. Нагнитесь немного вперёд. Вот!
— Ничего себе, — еле выговорила я, цепляясь за кривые железки.
— Тебе леди дорогу не загораживает? — спросил Гинли.
— Нет, нормально, — сказал Ильк. — Она невысокая, и поза удобная.
Ему моя поза — удобная, подумала я. Но выбирать мне не приходилось.
Лашер всё это время стоял у мотора, поставив рядом ведро, держа себя правой рукой за локоть левой, — и мне в его взгляде мерещился предельный скепсис. Может быть, даже тень сочувствия.
— Может, подождёте, леди? — спросил он напоследок.
— Нет, мэтр Лашер, — сказала я. — Очень тороплюсь.
— Ух… помоги вам Господь, — сказал Лашер.
В тот момент я не поняла.
— Ну — вперёд! — скомандовал Гинли. — Держитесь крепко, леди!
И некромеханические лошадки рванули с места.
Теоретически я знала, что поднятые лошади могут развивать громадную скорость. Практически я даже представить себе не могла, что такую! Я думала, что мотор — очень быстрая штука, да… но в скорости некромеханических лошадей было что-то адское.
Ветер свистел у меня в ушах, выбивал из глаз слёзы, трепал волосы, бил в лицо, будто воздух стал плотным. Лес по обочинам слился в серо-зелёные размазанные полосы, тошно мелькал по сторонам. Лошади неслись ровным, качающимся механическим галопом — я отчаянно старалась не смотреть, как под грохочущие копыта стремительно улетает дорога.
Я почти легла на костлявую лошадиную шею и изо всех сил вцепилась в железки турелей, чувствуя неописуемую благодарность Ильку, придерживающему меня за талию на резких поворотах. Я поняла, каким образом в столицу теперь доставляются фронтовые депеши. Не на моторе, нет! Мотор — это для изнеженных штатских и пожилых штабных чинов.
А Жейнар — сумасшедший мальчишка, подумала я. Знал бы Раш — запретил бы ему!
Оценить, где мы проезжаем, я не могла. От ветра, слёз и скорости ничего не могла рассмотреть. А тут ещё Гинли крикнул Ильку:
— Срежем малость?
— Давай! — радостно отозвался Ильк.
И лошади широким прыжком махнули через придорожную канаву — а дальше понеслись по еле заметной лесной тропке. Препятствий для них, похоже, не существовало совсем: через поваленное поперёк тропки дерево лошади перелетели так же легко, не задев торчащие сучья копытами.
— Йех! — крикнул Гинли. — Пришпорь, салага!
— Давай! — отозвался Ильк с тем же шальным весельем в тоне.
По голосам фарфоровых кавалеристов я поняла, что они просто наслаждаются, они в настоящем упоении от этого дикого галопа. Но мне до таких удовольствий было далековато.
14
Я потеряла счёт времени. Я только думала: если меня по дороге вырвет — будет ужасно неприлично. Мне было даже не очень понятно, уже темнеет или ещё нет.
Я очнулась уже в секретном лагере, когда игрушечные лошадки моих фарфоровых друзей перешли на шаг. С трудом выпрямилась, отвела волосы с лица и увидела казармы, плац, какие-то странные постройки… Вечер ещё только начинался.
— Я вами, леди, восхищаюсь, — ласково сказал Ильк. — Вы храбрая и терпеливая.
— У некромантов это сплошь и рядом, — еле выговорила я. — Мне надо умыться, мэтр Ильк.
— Ещё минуточку, — сказал Ильк.
И меня привезли к штабному корпусу с помпой. Леди-рыцарь верхом. Ильк спрыгнул с коня и вёл его в поводу — торжественно изображал пажа. Я была очень рада, что добралась так быстро… но больше всего на свете мне хотелось бы почувствовать землю под ногами.
Ильк помог мне спуститься. К нам бежали какие-то люди, но у меня в глазах было темно, ноги подкашивались, и я чуть не плюхнулась на землю там, где стояла, — не поняла, знакомые или незнакомые. А Гинли в это время выпустил из торбы Тяпку, Тяпка встряхнулась, ещё раз встряхнулась, убедилась, что её маленькая собачья душа не вылетела за жуткую дорогу из костей, — и кинулась ко мне обниматься.
И ещё кто-то меня обнял с размаху, этаким налетевшим белым вихрем. Я только охнула: бронзовые объятия.
— Леди Карла приехала! — завизжала Долика мне в самое ухо. — Леди Карла, я так рада! Так рада вас видеть!
Я её немного отодвинула:
— Долика, ты же меня сломаешь сейчас! У тебя волшебная сила, а я обычная девочка.
Она меня отпустила, смеясь. Я её узнать не могла: резвилась Долика. Кругом были солдаты, а она веселилась и лапилась, как и Тяпка, — Тяпку поймала за передние лапы и пыталась поцеловать в нос, сколько позволяли фарфоровые губы.
Как здоровая и весёлая девочка.
Она Тяпку отпустила — Дорин поймал, и Тяпка принялась ему вылизывать лицо. Прижились тут наши двойняшки, смотрите-ка…
— Дорин, отпусти собачку, беги за Клаем! — скомандовала Долика. — Скажи, леди Карла приехала…
— Как доехали, леди Карла? — спросил Гинли. — Устали?
— Так! — гаркнула я. — Мне умыться надо, я пыльная! И попить! Спасибо, я ужасно рада всех вас видеть, но я же пыльное чучело!
Долика поправила мне локон, выскочивший из-под гребня:
— Вы ужасно смелая, леди Карла. Знаете, многие живые бойцы и те боятся ездить на костяшках, а вы — прямо так… Пойдёмте в штаб, там вода есть и всё такое… для живых.
Я нашла глазами Илька:
— Спасибо тебе. Молодчина, мэтр Ильк.
И он кивнул наотмашь, взмахнув чёлкой.
А я пошла с Доликой, и Тяпка бодро потрусила за нами. Похоже, наша сумасшедшая дорога плохо на неё не повлияла. А провожали нас фарфоровые бойцы — не видела я рядом живых людей.
— А мы с Клаем взорвали рабора… ларабо… это место, где были гады, взорвали! — тараторила Долика, блестя опаловыми глазами, которые ощущались остро зрячими, несмотря на свою молочную белизну. — Ка-ак там шарахнуло! Клай говорит, там демоны были! И все подохли! А мессир Миль сказал, что мы герои!
Я поцеловала Долику в щёку:
— Ещё какие! Великие герои, про вас песни будут петь.
Она захихикала и снова меня обняла — пыталась себя контролировать, но всё равно хватка у неё была… не то что невесомые объятия Виллемины. И вот же интересно: от Долики несло таким непосредственным детским счастьем, что мне было слегка не по себе.
При штабе у них, оказывается, было что-то вроде квартиры для гостей. Обычная человеческая гостиная, за дверью угадывалась и спальня. Кто-то из фарфоровых ребят принёс воды в умывальник. Я так поняла, что обычно тут никто не живёт, а останавливаются именно штабные чины.
Простецы.
Зеркала здесь не было в принципе. Никакого, даже одного
