Песнь копья (СИ) - Крымов Илья Олегович

Наименования месяцев: дженавь, фебур, мархот, эпир, эйхет, юн, йул, агостар, зоптар, окетеб, неборис, иершем.

День 5 месяца эпира года 1650 Этой Эпохи, Вадаэнтир, Лонтиль.

Прежде эльфы жили только в одном краю Валемара, — в запретной Далии. Той страной правили илувари, высшие эльфы-чародеи, повелители всего сущего, проводники энергии и скульпторы материи, беспощадные и необоримые господа. В рабстве у илувари с начала времён находились уленвари, — младшие эльфы, чья власть над магией была несравнимо слабее, и влачили они существование жалкое, беспомощные черви.

Однако двенадцать тысяч лет назад, до начала многих великих сказаний, до рождения Сароса Грогана и даже Джассара Ансафаруса, уленвари построили на берегах Далии флот и покинули её, чтобы никогда больше не вернуться. История гласит, что предшествовала тому война ради освобождения, в которой за младших эльфов вступилась Матерь Древ, — сущность настолько могущественная, что даже илувари пришлось уступить её воле.

Освободившиеся эльфы поплыли по морю, ныне зовущемуся Хамидонским; поплыли, приставая ко многим землям в поисках пищи и воды. Мир был юным в те дни, некоторые уленвари отстали от флота, обретя дом среди морей и ныне их потомки звались фоморами. Остальные же проделали великое путешествие на запад, пока не достигли благословенных земель Лонтиля, — края лесов, где магия питала почвы, воды, ветра, зверей и растения. Там Арнадон, предводитель восстания и первый эльфийский владыка, приказал заложить город, что станет основой царства свободных. Место, где высадился весь флот уленвари, и поныне звалось Vadaen’Tiere— Первая Пристань.

Столица южного Лонтиля Вадаэнтир являлась городом-крепостью, в которую можно было войти с моря и в море же из неё можно было уйти. Никак иначе. Лишь там чужестранные моряки могли сойти на берег; высадившись же в любом ином месте побережья, инородец переступал закон и был повинен смертной казни.

После столкновения с пиратами и чудесного избавления от них остатки экипажа смогли направить шхуну на север, лишь только белый орк освободил руль. Как-либо залатать её раны не получилось, ибо корабельный плотник и его помощники пали в бою, корабль потерял половину стремительности, тревожно скрипел и стонал. Однако через шесть дней тяжёлого плавания «Предвестник» встретил в море тюарайну флота Буревестника. Хуанито послал охранному кораблю зов бедствия и вскоре на палубу шхуны ступили эльфы.

Высокий и жилистый народ с острыми чертами лиц и большими раскосыми глазами. Тот, кто восхвалял эльфийскую красоту в поэмах наверняка не видел их близко, ибо, коли там и была какая-то красота, для сердца человеческого она оставалась чуждой.

Оказав помощь всем раненным и выслушав историю Эскобара, эльфы устремились туда, откуда плыла шхуна. Напоследок они оставили инородцам строгий наказ следовать к Близнецам, будто у тех был выбор. Довольно скоро «Предвестника» встретили другие эльфийские корабли, шедшие за первым.

В одном из укреплённых портов армадокийцы пробыли двое суток на правах добровольных узников. Обращались с ними достойно и лишь раз из раза заставляли Эскобара пересказывать тягостные события, пока портовые плотники латали корабль. Благо история была заучена твёрдо, и армадокиец не поведал эльфам о белом орке. В конце концов «Предвестник» получил морскую грамоту и смог кое-как продолжить путь по прибрежным водам Лонтиля.

Всё это время Маргу был в море, прятался от эльфийских чародеев под толщей вод, но оставался вблизи. Самшит лежала без сил, едва в сознании, окружённая охраной, которая ухаживала за ней как за сокровищем.

Шхуна «Предвестник» вошла в портовые воды Первой Пристани двадцать восьмого числа мархота месяца одна тысяча шестьсот пятидесятого года Этой Эпохи. Она всё ещё выглядела истерзанной судьбой, потеряла изрядную часть прыти, однако не собиралась на дно. Корабль перешёл под крыло к плотницкой артели, взявшейся восстановить всё за некоторое время и некоторые средства.

Порт Вадаэнтира был городом внутри города, огороженным толстой каменной стеной. К верфям прилегали сотни больших и малых складов, целые кварталы трактиров, публичных домов, постоялых дворов, ремесленных мастерских и маленьких, таинственных, безумно дорогих лавчонок, где искушённые могли найти некоторые бесценные артефакты. Несколько рынков пропускали через себя товары со всего южного Валемара, на них было всё кроме невольников, ибо эльфы не терпели рабства ни в каких его обличьях. Улицы кишели народами всех мыслимых форм и цветов, среди коих люди составляли не больше одной шестой многообразия, за порядком следила стража дома Сороки.

Гостиница, из которой вышел Кельвин Сирли звалась просто: «Источник». В ней принимали не всякого путешественника, а лишь того, кто обладал тяжёлым кошелём и умел вести себя достойно, — в основе своей знатных постояльцев. При гостинице действительно находился источник, некий разделённый пополам бамбуковой перегородкой пруд, вода в котором всегда оставалась горячей. Эльф-содержатель уверял, что она имела целебные свойства, отчего, во многом, наёмник и выбрал это место. Один большой номер для жрицы и её телохранителей, второй — для Огненных Змеек, и третий, самый маленький, Сирли снял для себя. Платил серебром за две недели вперёд, так что довольный хозяин всячески старался услужить гостям.

Тот день был уже восьмым, что они провели на лонтильской земле. Здоровье Самшит так окрепло, что одноглазый перестал водить к ней лекарей, сильная девушка шла на поправку. Посетив её утром, наёмник отправился на поиски оружейной мастерской.

В бою с Погружёнными он сломал один из своих мечей, а два других сильно затупились. Со дня их прибытия Кельвин не находил времени обзавестись новыми клинками, ибо всего себя посвящал помощи Самшит.

По подсказке хозяина «Источника», он направился в ремесленный квартал и нашёл там кузню, стоявшую прямо под открытым небом. Вернее, стояла она под ветвями огромного лириодендрона, что, причудливо изогнувшись, нависал над наковальней и горном словно крыша; края лавки очерчивал невысокий палисад, сработанный из дубового бруса. За наковальней потел мохобород, ковавший, вероятно, лезвие для топора, а в сторонке, дремал на стуле светловолосый эльф. Когда Кельвин вошёл сквозь низенькую калитку, гигант тряхнул зелёной бородой и прогремел:

— Клиент пришёл, подними свой ленивый зад и обслужи его!

Наёмник принял это как должное, — он бывал в Вадаэнтире прежде и знал, что не всем здесь владели эльфы. Такие существа как гоблины и мохобороды жили вместе с остроухими на равных уже не первое тысячелетие.

— Нужен меч? — спросил эльф, сладко потягиваясь.

— Три коротких клинка вроде этих, если возможно. — Одноглазый выложил на прилавок два попорченных и один сломанный меч. — Их можете переплавить.

Эльф принял оружие, быстро разобрал рукоятки, оценил качество сплава, взвесил металл и выдал небольшую сумму. Затем он, сбросив окончательно сонливость, осмотрел ножны.

— Три меча такого размера? Необычно, господин. А чем вы третий держите, разрешите узнать?

— Улькио! — вновь громыхнул оружейник. — Как с клиентом разговариваешь?!

— Ничего, мне часто задают этот вопрос, — улыбнулся наёмник. — Третий меч я сжимаю в челюстях, видите, тут оплётка покусана была?

Ни гигант, ни его подмастерье не поверили.

— А зубов не жалко? — спросил последний.

— Что зубы, они у меня крепкие! А вот шея, бывает, побаливает.

После секундного удивления, оружейники рассмеялись.

— Что ж, господин, недавно я закончил работу над несколькими клинками, — продолжил Улькио, — сейчас достану, зачаровывал на совесть, тонкая работа…

— Мне нужна только добрая сталь, никакой зачарованной меди или бронзы. Просто хорошие мечи.

— Уверены? Мы не так много берём, а чары укрепления, остроты, масляного покрова, прослужат лет тридцать, не меньше.