Князь Полоцкий. Том I - Николай Тихонов
Игорь усмехнулся. Стоявший рядом варяг медленно проговорил:
– Подружились волк с медведем.
– Волк и медведя порвать может, – заметил Турбьёрн. Варяг недовольно глянул на сотника.
– В знак дружбы, позволь, княже, преподнести тебе этот скромный дар, – Турбьёрн махнул рукой, делая знак своим отрокам.
Некрас и Смышлён, обойдя своего сотника с двух сторон, положили к ногам Великого князя свою поклажу. Свёрток с медвежьей шкурой остался в руках Тура. Игорь посмотрел, покивал одобрительно, сделал знак. Выскочившие из столпы княжьи холопы прибрали подарки.
Дождавшись, пока те скрылись в толпе, Турбьёрн развернул свёрток. Тяжёлая медвежья шкура, выделанная по всем правилам, подшитая изнутри алым сукном и золотой нитью, повисла на руках сотника. Стоявшая в хоромах толпа восторженно ахнула.
– Дозволь, княже? – Турбьёрн вопросительно посмотрел на Великого князя. Тот благосклонно кивнул, поднялся. Один из холопов принял из рук Тура подарок, с поклоном передал тот Игорю. Великий князь накинул шкуру на плечи, выпрямился.
Турбьёрн, быстро нагнувшись, выхватил из-за голенища метательный ножик с колечком и метнул тот в Великого князя. Стоявшие со всех сторон дружинники не успели ничего сделать. Нож, вспыхнув жарким пламенем, ударил в прикрытый шкурой бок Игоря. Раздался треск, яркая вспышка на краткий миг ослепила всех присутствующих.
– Стоять! – рявкнул Великий князь, останавливая запоздало метнувшихся в сторону Турбьёрна дружинников. Тот встретился взглядом с Игорем, поклонился в пояс. Великий князь усмехнулся.
– Великий дар! – заявил Игорь, усаживаясь обратно в кресло, – Князя достойный! Передай брату моему младшему, князю Полоцкому, коли все воины в его дружине подобны тебе, то за север своей земли я спокоен.
«Твоей, конечно», – подумал про себя Турбьёрн, выпрямившись.
– Дары и правда скромные. Совсем не чета той добыче, которую ты, Змей, взял на крови моего родича! – недовольно проговорил вышедший из толпы нурманов воевода Хвитсерк, но князь прервал его.
– Я принимаю дар, – сказал Игорь, – Передай своему князю мои заверения в дружбе.
Князь сделал знак. Один из слуг исчез, появился перед Туром спустя десять ударом сердца, и на вытянутый руках протянул тому свёрток.
– Любой подарок требует отдарка. – продолжал Игорь, – Передай моему младшему брату, князю Полоцкому Роговолду, сей скромный дар.
«Да что ж ты заладил, младшему, младшему», – гневно подумал про себя Турбьёрн, принимая свёрток и склоняясь в глубоком поклоне.
Выпрямившись, Тур развернул подарок. Меч, в богато украшенных золотом и самоцветами ножнах. На гарде мелькнули магические руны. Один такой вот меч стоил почти четверть принесённых даров, если не треть. Ни считая медвежьей шкуры, конечно.
– Будь моим гостем, сотник Турбьёрн. Жду вечером тебя и твоих людей здесь, на княжьем пиру! – произнёс Киевский князь. И то, каким взглядом того одарил воевода Хвитсерк Харальдсон, совсем не понравилось Турбьёрну.
Знакомство с Великим князем Киевским Игорем прошло удачно. Однако Турбьёрн всерьёз опасался воеводы Хвитсерка. Дурацкий норегский ярл Стюр Облаудсон! Почему именно Туру повезло встретить того на пути в Киев?
– Надо переговорить с Хвитсерком – по-нурмански сказал Флоси, выслушав рассказ Турбьёрна об удачно проведённых переговорах, – Враги здесь, в Кенуграде, нам не к чему.
Однако планам Тура не суждено было сбыться. Воевода Хвитсерк наотрез отказывался связываться с полоцкими. Отправившийся вместе с Некрасом до воеводского подворья Турбьёрн, мягко скажем, удивился.
Дворовые сказали, нет, мол, нет воеводы дома. Как с утра уехал в детинец к Великому князю, так и не появлялся. Пообещав передать хозяину, что полоцкий посол лично хотел переговорить с воеводой, один из мрачных норегов закрыл ворота прямо перед Туровым носом.
«Ну и пёс с ним», – подумал Турбьёрн, разворачиваясь и направляясь прочь от воеводского подворья. С Некрасом они весело прогулялись по киевскому торгу, прицениваясь, кому бы повыгоднее сбыть взятую на норегах добычу и прочие северные товары, а после отобедали в местной харчевне.
Горячий молочный поросёнок и кружка доброго пива совсем расслабили полоцких дружинников. Турбьёрн перестал думать и о воеводе, и о возможной мести. Ну не дурак же Хвитсерк? Весь знатный киевский люд слышал – Великий князь Игорь объявил Турбьёрна гостем. А кто гостя обидит, тот обидит самого хозяина. А ссориться с Великим князем – дураком нет.
Вечером, в сопровождении вылеченного Флоси и Некраса Турбьёрн направился в Великокняжий детинец. На пир. Усадили Турбьёрна почётно, по левую руку от Великого князя. По правую сидел тот старый варяг, а ещё правее – воевода Хвитсерк. Мрачный, злой. С Великим князем разговаривал нехотя, всем своим видом выказывая недовольство. Интересно, с чего бы это?
Игорь расспрашивал Турбьёрна о брате Рёнгвальде. Откуда пришёл, крепко ли сидит, силён ли? Почти в точности повторяя вопросы сидевшего чуть вдалеке Курбата. Тысяцкий сидел хмурый, тянул пиво из деревянной кружки и то и дело приглаживал обгоревшие кончики усов.
Турбьёрн говорил правду, почти не таясь. Почти также, как и с самим Курбатом. Мол, пришёл князь его из-за моря, но уточнил, что повздорил с тамошним конунгом. С кем конкретно, и в чём была причина ссоры, говорить не стал. Надо будет, Игорь сам спросит. Про брата говорил прямо – побить его сложно. У него, Тура, вот уже пару лет как не выходит. А воин он, Тур, знатный, и маг не из последних.
– Знаем, знаем, – одними губами рассмеялся Великий князь, – История о том, как ты, сотник, льдом скованный, усы моему тысяцкому подпалил, по всему Киеву гуляет.
– Поединок был честным, – быстро ответил Турбьёрн, но Великий князь только махнул рукой, мол, не бери в голову.
Оказалось, и про побитых норегов Великому князю тоже известно. С родичем воеводы Хвитсерка они были знакомы. Игорь выразил Туру благодарность за то, что побил разбойничков на его земле. Сняв с шеи золотую гривну, Великий князь лично надел её на шею Турбьёрну. Хвитсерк лишь зло зыркнул на полоцкого сотника.
– Будь моим человек, Змей, – вполголоса сказал Игорь.
Турбьёрн опешил. Во-первых, он никак не ожидал такого предложения. Во-вторых, не очень то ему хотелось служить князю, который, по слухам, злато повыше чести ставит. А прямо отказать, обидится.
– Зачем я тебе, княже? – также вполголоса спросил Тур, прикладываясь к золотой
