Свора: Волчьей Тропой - Марк Адамов
Норинты — народ скромный, и потому читал он о них немного. Одни из тех, кому не повезло осесть рядом с Гонлией до того, как единый фронт врагов обратил охочую до крови империю в горстку кирпичей и свору клеймённых рабов.
— Норинты, да. Из Левентии, — блеснули багровые глаза Талны в сумерках. — С козами не трахалась.
Клеп заметил, как крепко её рука сжала тонкую рукоять ножа. Не касаясь самой Талны — и даже не дыша на неё — он сдавил кончик лезвия двумя пальцами. Постепенно усиливая напор, Клепсандар вытащил нож из её рук и положил на подстилку возле Арачи.
— Такой вопрос, Тална, — вдруг оживился живогор. На лице появилась привычная усмешка, а вот зелёные глаза смотрели остро. — Когда мы в Раздоле встретились, у нас ничего не вышло же…
— Совершенно ничего, — уверила та отстранённо, но интерес всё же мелькнул в её взгляде.
— Это потому, что важнее было меня обокрасть, или всё равно б не срослось в ту ночь?
Под неспешный треск огня Клеп старался уследить за тем, куда бежали мысли Арачи. Последних в нём таилось немало, пусть живогор и прятал их за грубой прямотой и ухмылками.
— Ты задумал новую попытку? — Тална насторожилась ещё сильнее и плотнее закуталась в шаль.
— Ха, нет, конечно! — Арачи хлопнул ладонью по мешковине под собой. — Ты теперь одна из нас, а на своих я даже не смотрю. И тебе, Клеп, не советую.
Клепсандар дважды отрывисто кивнул, чтобы поддержать живогора, пусть сам «смотреть» и не намеревался.
— Для новых попыток заготовь шутки получше, — посоветовала Тална. Подхватив шампур с грибами, она перебралсь к своей подстилке, которую разложила поодаль от мужчин, и добавила: — Если нужна подсказка, то слова «козы» и «трахать» в одну фразу лучше не включать.
Арачи задумчиво поскоблил щетину под нижней губой:
— Не угодишь вам… Наука, чтоб её!
* * *
Вечерело стремительно — непривычно для весенней Лемии. Обычно солнце неспешно скатывалось с рыжеющего западного склона небес, заливая округу тёплым отсветом. Теперь же всю долину покрыл купол исполинского леса.
Под зарево заката Клеп подобрался к извилистому ручью, что журчал в полсотне шагов от лагеря. Сев на колени, он принялся счищать грибную копоть с ладоней. Коварантское воспитание особо рьяно защищало чистоту тела. О чистоте духа, впрочем, на родине Клепсандара и Висиды заботились не столь сильно.
— Тална, — позвал Клеп, завидев левентийку у ручья. — Не отдыхается?
— Уже пару дней как, — сухо ответила она. — Не лучшее место для отдыха.
Свора видала места и похуже. Доводилось и пережидать зимний ливень на скользком утёсе, где Клеп провёл всю ночь, держась за единственный острый выступ, чтобы не соскользнуть в пропасть.
Впрочем, он сам не знал, сможет ли уснуть без зорких глаз Лаг Бо и ледяного клинка Йору на страже.
— Не злись на Арачи, — Клеп набрал пригоршню воды и умыл лицо. — Так-то он парень добрый. Просто говорит до того, как подумает.
«Добрый, если ты на его стороне,» — добавил он про себя. Черепа тех, кто выступал против Своры, Арачи проламывал с особым рвением.
— Просто не нужно говорить о моей родине, — заметно было, как горечь сдавила горло Талны. — Ни плохого, ни хорошего.
— Договорились.
Такие беседы в Своре случались нечасто. Тому же Нотониру хватало лишь узнать, откуда пришли его спутники, в самом начале, и далее он заботился лишь о настоящем, а не былом. Клепу такой подход давался сложнее: он всегда считал, что прошлое таит немало ответов на вопросы о грядущем. Касалось это и людей.
— Кто это там? — Тална вдруг подскочила. Рука её метнулась к поясу, но нож у неё забрали вновь.
— Где?
Клеп не сразу расслышал шаги. Грузные и шумные — тот, кто топал по ту сторону ручья, даже не пытался скрыться. По меньшей мере, двое: их голоса донеслись неразборчивой руганью.
Тална приложила палец к губам и потянула Клепсандара за рукав. Они бросились к толстому, как корабельная мачта, дереву и засели у самых его корней.
— Не туда, ёб твою мать! — сипло костерил мужской голос своего спутника. — Бляха-муха, Горго, ты осёл бесполезный.
— Да откуда б ты знал? — звонко отвечал Горго. — Часто по лесам бродишь, Мик?
— Один хер — заблудились, — шаги добрались до самого берега ручья и затихли. — Чего это там?
— Что-то светится! — оживлённо выдал Горго и, судя по звуку, даже подпрыгнул.
— Закат, мать его.
— Не-а. Костёр!
Боком Клеп почувствовал, как напряглось всё тело Талны. Она прижалась к нему, ковыряясь пальцами в земле, но тут же отстранилась и звучно вобрала воздух через ноздри. Девушка готовилась либо бежать, либо бросаться в атаку. Клеп бы предпочёл первый путь.
Жестом он попросил Талну обождать и выглянул из-за дерева. Гостей и впрямь было двое: долговязый Горго сложил ладонь козырьком поверх густых бровей, тогда как Мик — на пару голов ниже товарища — беспокойно переминался на крепких ногах. В руке он держал бердыш на коротком древке. Одежда обоих пестрела свежими разрывами, а на правой руке Горго чернела рана с неровными краями.
— Дограну жопу надеру, когда вернёмся, — выдал Мик, отправив мощный плевок в ручей. — Сидит-пердит там, в Ставке, пока мы грязь жуём.
Клеп выскочил из-за гладкого ствола и поднял обе руки. Бродяги тут же подскочили друг к другу. Пока Горго пытался нащупать что-то за поясом сзади, Мик уже протянул бердыш через журчащих поток. На загорелых лицах промелькнул испуг.
— Вы от Сюзерена? — поспешил спросить Клеп. Пальцы он развёл так далеко, как только мог: пусть видят, что оружия при нём не было.
— Кто такой? — Мик раздул ноздри и глянул на товарища. — Очередной ёбаный культист, скажи же!
— Не похож вроде, — озадаченно поводил головой Горго. — Южанин какой-то, смотри, какие глазища жёлтые!
Клеп остановился в трёх шагах от ручья:
— Южанин, из Коваранта, — подтвердил он с глубоким кивком. — Нас нанял Сюзерен.
— Тебя? — с удивлением переспросил Горго.
Мик тряхнул оружием, словно отгоняя шмеля:
— Да ты ж щуплый, как моя бабка!
Под шорох плоских подошв из-за дерева выбралась Тална. Она встала рядом с Клепом, но руки демонстративно вдела за пояс.
— Нас, — тихо промолвила девушка. — Он не один.
— Да ты ещё мельче! — Мик презрительно фыркнул. — Пиздите аки воду пьёте!
— Это как? — звучным шёпотом уточнил Горго.
Клепсандар щёлкнул уголком челюсти. О своей слабости он знал и без хамоватых посланников Сюзерена.
— Давайте просто говорим, — попросил он, держа голос так ровно, как только мог. — Думаю, вам тоже есть, что рассказать.
— Вот уж нет! —
