Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв
– Я понимаю теперь, отчего тогда стало красным море, – пробормотал Каластримон, себе под нос, но так, что все услышали.
Гигий поморщился. Неделю назад, ни с того, ни с сего, море в один миг покраснело, точно кровь, и оставалось таким целый день после чего, столь же внезапно, приобрело свой обыкновенный цвет. Да, удивительно, Гигию и самому стало не по себе, но мало ли чудес припасено у богов? Пришлось потратить немало времени и труда чтобы успокоить суеверных и малодушных.
– Море стало красным, ибо скоро мы напоим его кровью врагов, – отмахнулся наварх. – Это добрый знак – так сказал прорицатель.
– И я даже знаю, какой бог говорил его устами, – дерзко заметил командующий остатками илифийского флота Кретофой, бросив красноречивый взгляд в сторону Гигия. – Я рад, что мы более не участвуем в этом безумстве.
– В чём ты участвуешь, а в чём нет, решаю я – твой наварх, – Гигий надменно взглянул на островитянина. – Приказы будут даны тебе в свой черёд.
– Ты можешь давать приказы или не давать, как тебе угодно, – Кретофой пожал плечами. – Острова решили: мы не станем воевать пока не будут выполнены наши условия.
– Это решение – прямая измена. Радуйся, илифиянин, что, из уважения к прошлым заслугам, мы отнеслись к вам снисходительно и даём возможность искупить вину. Иным такой милости дано не было, – Гигий кивнул в сторону вопящего и рыдающего берега.
– Наш союз добровольный, не так ли, эфериянин? Или мы уже не свободные полисы и не распоряжаемся своей судьбой?
– Идёт война. Гражданин свободного полиса тоже свободен, но если он покинет войско в походе, его обвинят в измене и накажут. Или у вас не так, Кретофой?
– Если назначенный полисом стратег будет вести боевые действия дурно, об этом сообщат совету и он будет смещён. Или у вас не так, Гигий?
– Это пустой разговор. Ты получишь приказ, когда я решу, и исполнишь его.
– Или что? Отрежешь мне палец, Гигий-обрезыватель?
Гигий тяжело посмотрел на наглого островитянина. Не засмеялся никто, но он всей кожей чувствовал старательно сдерживаемые ухмылки. «Обрезыватель» – так архенские варвары называют того, кто, по их дикому обычаю, усекает крайнюю плоть и делает евнухов... Мерзавец! Это словечко наверняка запомнят и постараются, чтобы его услышали многие. Недоброжелатели такое любят.
– Я передумал, – с расстановкой промолвил Гигий, не сводя глаз с Кретофоя. – Ты узнаешь свой приказ сейчас. Ваши корабли пойдут в первой линии…
– Пока ты здесь командуешь, мы если куда и пойдём, то только к дому! – с вызовом подбоченился островитянин.
– Поскольку ваши поступки вызвали сомнение в вашей верности, на ваших кораблях останутся только гребцы, кормчие и лучники. Остальных людей распределят по другим кораблям, а вы примете на борт копейщиков из надёжных полисов. Военачальники останутся на берегу, в случае предательства… – Гигий многозначительно пожал плечами.
– Да ты с ума сошёл, эфериянин! – лицо Кретофоя вытянулось, рука невольно потянулась к мечу. – Это неслыханно! Кем ты себя возомнил!
– Обрезывателем… – Гигий зло усмехнулся. – Эакрат, до боя все островитяне должны оставаться на берегу. Кто будет сопротивляться – отрезать пальцы и к этим... – он пренебрежительно мотнул головой в сторону изувеченных пленников, которых схефелияне равнодушно угоняли с берега под оторопелыми взглядами эйнемов.
– Будет им сделано, – гелег склонил голову, даже не взглянув на побледневших островитян. Своё положение те осознавали прекрасно. Их отряды стояли поодаль друг от друга, со всех сторон подпёртые гелегами и эфериянами. Даже здесь, в кругу военачальников, илифиян и хиссцев, точно невзначай, окружали верные Гигию командиры.
– Будь ты проклят, – в сердцах прошипел Кретофой. Гигий встретил его ненавидящий взгляд с невозмутимым спокойствием.
– Остальным приказы будут даны после, – сообщил он. – Собрание окончено, пусть ваши люди вернутся к кораблям. Калимера.
С достоинством развернувшись, Гигий чуть заметно кивнул бледному как мел Лиску и тяжёлой походкой побрёл в сторону лагеря. Он не хотел признаваться в этом самому себе, но вопли и мольбы до сих пор стояли в его в ушах. Невзначай вспомнилось лицо того мальчика… То, что Гигий сделал сегодня – правильно, и совесть отступит пред ликом справедливости, но сегодня ему понадобится вино – и нечто большее.
– Гигий, ты понимаешь, что делаешь? – Перей поспешно догнал наварха, но голос предусмотрительно понизил. Хоть на это ума хватило: нечего лишний раз показывать, что между эфериянами есть разногласия. – Откуда мы возьмём людей на хисские корабли?
– Я об этом подумал. Снимите сколько нужно гребцов с вёсел, раздайте трофейное оружие. Выбери тех, кто покрепче, объяви, что, если победим, они сохранят доспехи и останутся в сословии гоплитов. Это поднимет их боевой дух.
– А грести кто будет?!
– Сегодня мы приобрели немало гребцов, – пожал плечами наварх.
– Каких гребцов? – опешил Перей. – Постой, ты что… о феспотидянах?
– А ты догадлив, – Гигий усмехнулся. – Да, бери их. Пока сенхейцы сюда доползут, раны как раз заживут.
– Рабы?! Ты, должно быть, шутишь! Мы что, варвары какие-нибудь?! Мы эферияне! У нас на кораблях ни цепей, ни кнутов! Наши келевсты не умеют управлять рабами!
– Это несложно, – равнодушно отмахнулся наварх. – Просто пусть позаботятся о том, чтобы раны на их спинах болели сильнее, чем на руках.
Глава IX
– Ничего не понимаю. Это какая-то глупость…– с небрежным изяществом закинув на плечо тёмно-голубой плащ, Гермий не сводил глаз с широкого горла долины и тёмных прямоугольников фаланг, ясно различимых на ровной каменистой земле. Смуглое лицо периссца выражало искреннее недоумение. – Зачем они так растянули строй?
– Чтобы не дать нам охватить себя с флангов, – сообщил очевидное Сосфен. Он, как всегда, оделся на битву с подчёркнутой тщательностью: чёрный плащ безукоризненно чист, посеребрённые кольчуга и шлем с чёрным гребнем сверкают на ярком весеннем солнце.
– Не верю, – сказал царевич. – Это слишком просто и предсказуемо.
Войска Кинаны полностью перегородили вход в долину, оставив на правом
