Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв
– Они разве не понимают, что селяне не продержатся долго? – не унимался Гермий.
– Может какая-то ловушка? Скрытое подкрепление? Откуда мы знаем, сколько варваров они наняли? – мысли о неведомо где спрятанном варварском войске упорно не желали покидать голову Филокла.
– Где скрытое? – спросил периссец. – И как? Они так построились, что засаду сделать негде.
– Значит кое-кто просто переоценил «героиню Эгоры», – презрительно фыркнул брат Парамена. – Нам же лучше.
– Как бы тебе её не недооценить, – немедленно огрызнулся Гермий. Последние дни эти двое только и делали, что пререкались по поводу и без.
– Филота, – Сосфен обернулся к разом подобравшемуся порученцу. – Передай командирам стратий: пусть ариарцы строятся в шестнадцать рядов, а перипейцы заполнят промежуток.
– Прорыв, – кивнул Гермий. – Селяне побегут, нечего и думать… Не понимаю.
Вдоль рядов вражеского войска поползла едва различимая с такого расстояния точка, послышался шум. Речь перед битвой – важное дело. Сосфен заставлял учеников держать речи перед рабами на царских стройках, грузчиками ордейского рынка и нищими у дверей храмов. Хороший полководец должен уметь найти нужные слова даже для самых отчаявшихся.
– Гермий, вышли гиппотоксотов, пусть атакуют их левый фланг. Дротиками, в ближний бой не вступать.
– Посмотреть, на самом ли деле это селяне? Я тоже думал, что они могли поменяться значками… Будет сделано.
Гермий чеканно развернулся и бросился к своему коню. Со стороны вражеского войска раздался дружный рёв. Между тёмными квадратами копейщиков, точно муравьи вокруг майских жуков, замелькали чёрные точки стрелков, выдвигающихся в первый ряд. Поморщившись, Сосфен надел воронёный шлем с чёрным гребнем, мрачное лицо стратега скрылось под непроницаемой посеребрённой личиной.
***
– Прекрасная речь, – усмехнулся Келесс, едва Кинана подъехала к своей ставке. Разгорячённая, всё ещё полная ораторского пыла, девушка ответила приятелю весёлой улыбкой.
– Кажется мне, или я чую атталов голос? – хохотнула она.
– Красивая болтовня ничего не стоит, а простолюдинам нравится, – весьма недурно изобразил агемарха Келесс, и они оба рассмеялись. Кинану переполняло весёлое лихорадочное возбуждение. Её полностью захватило то восхитительное чувство облегчения, какое бывает, когда то, чего ждал и боялся долгие месяцы, наконец наступило. Все страхи и сомнения прочь – время действовать, а это куда проще. Едва ли какой враг из плоти и крови сравнится с порождениями напуганного воображения.
Царица ещё раз осмотрела поле боя: каменистая равнина меж поросших соснами меловых гор, весело журчащий ручей, тёмные прямоугольники войск, весело реющие на ветру герийские флаги и гисерские бунчуки. Она попыталась разглядеть своих командиров – людей, ради неё сунувших голову в петлю. Белен с грейцами, его знамя мелькает меж их стройных рядов – могло бы и поближе к тылу. Алкет назначен к бессцам, атталова агема справа, перед ней хресиевы разбойники и легкие гиппотоксоты уже готовые ринуться в бой. Над головами гисеров высится красно-зелёный занчок Велевойса, а Эол и Тилем... Знамя с тремя рыбами на остроге, разношёрстное воинство землепашцев и пастухов, из которых едва ли четверть видела бой пострашнее драки в таверне. И от них сегодня зависит всё. Дрогнут они – не спасут ни блестящие гетайры на лучших конях Эйнемиды, ни бритвенно-острые клинки гисеров, ни безупречный порядок герийских стратий.
– Как считаешь, госпожа, это сработает? – Аркипп, кажется, думал о том же, что и царица. Он, Келесс, десяток гиппотоксотов-порученцев, служанка Иокаста и Гриел с телохранителями остались при ней. Не слишком большая ставка полководца, ну да какая есть.
– Верю, – поджав губы, Кинана пригляделась к мерно шагающим рядам сариссофоров. – Верю. Боги милостивы. Как думаешь, копья не заметны?
– Да вроде нет – отсюда кажутся обычными. Не запутались бы… Смотри, госпожа, всадники.
– Гиппотоксоты. Проверяют, не подменили ли мы педзетайров новобранцами, – царица усмехнулась. – Вот теперь и посмотрим, заметят или нет. Келесс, пошли кого-нибудь, пусть лучники справа сместятся налево – не нужно, чтобы нам нарушили строй ещё до боя.
Келесс отъехал к порученцам, и вскоре гонец уже мчался на правый фланг. Впрочем, Кинана заметила, что то ли Белен, то ли командир стрелков Левкогест додумался до всего сам – тёмные точки лучников начали ползти налево, прикрывая «рыбаков». Хорошо, когда тебе служат умные люди. Жаль умнейший из всех сейчас на другой стороне поля.
– Будто бы всё готово, – Кинана, в который уже раз, оглядывала поле, пытаясь найти хоть какой-то изъян или незамеченную прежде угрозу. Войска сближались, в воздухе с обеих сторон замелькали едва различимые чёрные точки, кто-то из вражеских гиппотоксотов упал вместе с конём.
– Кажется, началось, – выдохнул Аркипп.
– Началось, да хранят нас Даяра Неистовая и бессмертные боги. Иокаста, вели приготовить походный алтарь, – Кинана обернулась к служанке, серые глаза царицы возбуждённо горели. – Я хочу принести жертву.
***
– Донесение от Герсикона, – запылённый, но неизменно изящный Гермий подошёл к Сосфену. – Всадники не заметили ничего необычного. В первом ряду, кажется, педзетайры из настоящих, в неплохих доспехах, а за ними – почти невооружённые, у них даже пельты вместо гоплонов.
– Понятно, – кивнул стратег. – Значит, продолжаем.
Внизу уже вовсю шла перестрелка. Летали вдоль фронта гиппотоксоты, метко били из тисовых луков тетские и аферонские охотники, уже полетели и дротики. Гермий впервые увидел живьём настоящих гисерских застрельщиков, от которых, говорят, эйнемы и переняли этот род войска. Легенды и сказки вообще имели обыкновение оживать в этой дикой, но прекрасной земле на краю света. Сам не заметив, когда, рождённый в жаркой Архене царевич полюбил холодную и суровую Герию… и женился здесь на келенфиянке. Воистину, мир – безумное место.
Лучники отхлынули, давая проход пехоте, наступающие царские педзетайры с дружным криком наставили копья на плечи,
