Поединок с судьбой - Денис Григорьев

воняло, не хуже чем на свалке. Ну, мне и разъяснили, что не все рыбу перед продажей коптят и в бочки засаливают. Бывает, и сырой привозят, а если она не распродастся вовремя… Да и кроме рыбы, ароматов было кому добавить. «Вонючая поляна» вполне оправданно занимала лидирующую позицию в столице по части «удивительных запахов», уверено обгоняя кузнечную слободку, где обосновались алхимики, и уступая лишь городской свалке. Идя мимо скопища телег, лошадей и наваленных прямо на землю мешков не пойми с чем, отделённых от «большой рыночной» улицы лишь невысокой деревянной оградкой, я размышлял. Забраться в тот же пустой возок — не проблема. Пустые телеги, обычно, стоят отдельно и пригляд за ними весьма условный. Теоретически, можно попробовать что-нибудь от телеги открутить или отвязать. Но, дело это очень небыстрое и хлопотное. Следят за телегами вполглаза, не особо утруждая себя. Да только есть пара неприятных моментов. Залезть в такую телегу будет несложно. Но где гарантия, что она поедет именно сейчас, или хотя бы сегодня? Можно, конечно, «погреть ухо» возле торговых караванов, кто именно отправляется в Рант. Но, если купчина передумает выдвигаться, или у него вдруг появятся срочные дела, вся затея может закончиться, не начавшись. Значит, мне подходят лишь те телеги или экипажи, которые уже двинулись в путь, но, при этом, не доехали до ворот. Отлично, «вонючую поляну» отметаем, как же не хотелось туда опять идти. Что тогда остается? Дорога здесь одна, и перед стенами, возле крепостных ворот она превращается в широкую предвратную площадь. А вот на ней есть несколько питейных заведений. В «Дубовый Щит», понятно, мне хода нет. Точнее, есть, и тамошний корчмарь мне вполне искренне улыбнется и нальет бесплатно самого свежего компота на травах и лесных ягодах, прохладного, в меру сладкого и запашистого, эх. А так же, передаст привет отцу, выкажет надежду и в следующий раз видеть меня живым, да непременно — в здравии. Мда, всё же, какое-то количество знакомых мне папина работа подарила. А еще, в этой корчме предвратная стража питается и отдыхает после смены. Остается «Северный Гусь» и «Радость Дорожника». Одно побогаче, с претензией, там даже отдельный закуток есть, где столы скатертью укрывают и столовый прибор, кроме деревянной ложки в каше, с едой подают. Ну и еда в «Гусе» повкуснее будет. Зато в «Дорожнике», как раз, те самые возчики и кучера перекусить забегают. Ну, и крестьяне, что проверки у ворот ждут, иногда заходят пару кружек бражки, а когда и дешёвого эля, за медячок-другой пропустить. Выбор, казалось бы, очевиден. Здесь главное — не промахнуться. А еще, нужно глянуть, нет ли в очереди богатых экипажей. Тогда имеет смысл рискнуть с «Гусём». Вряд ли карет будет много, и, завалившись в «зал для благородных» (слава Всеблагому, внешний вид позволяет), сразу не выкинут, можно будет узнать, куда господа путь держат. В карете тоже есть пара мест, в которых двенадцатилетний контрабандист, похищающий себя любимого, вполне сможет укрыться вместе с торбой и плащом. «Поляна» осталась за спиной и несколько служебных складов, с королевскими гербами на закрытых воротах, обозначили превращение «большой рыночной» дороги в предвратную площадь. Огромной очереди из повозок я не увидел. Жаль, может быть, они появятся чуть позже, когда спадет жара. Но мне-то желательно покинуть город побыстрее, прохожу поближе к воротам, главное не попасть в поле зрения стражи, проверяющей сейчас несколько крестьянских «рыдванов». Ну вот, прямо возле «Гуся» стоит дорожный фургон для пассажирских путешествий. Немного непонятно. Дорожники, обычно, у себя столоваться любят, впрочем, особого выбора нет, иду в «Гуся». На входе в корчму — охранник. Странно, раньше такого не было. А мне-то какое дело, до того охранника. Делаю взгляд пренебрежительно занятой, "мол, тороплюсь по срочному делу, и тебя, дядя, в упор не замечаю", прохожу в двери. О чудо, охранник подвинулся, не обратив на меня внимания. Кто же такого балбеса нанял? Кого и от кого он сторожит? Захожу в приятную тень большого гостевого зала. Народа почти нет, лишь возле дальней стеночки сидит странная пара. Один, по виду, кучер-«дорожник» в их форменной кожаной безрукавке поверх легкой рубашки, и с кнутом у пояса, а вот второй… Мужчина в дорогом, кожаном дорожном костюме как раз отпивал что-то из кружки. Когда я вошел и оглядел зал, он, не отрываясь от напитка, провел по мне взглядом. Ну и глазищи, цепкие, колючие, аж мурашки по позвоночнику побежали. Мурашки побежали? Так это что, меня только что на предмет магических заклятий и активных артефактов досмотрели? Ну и дела, это кто же тут ехать собирается, если у него в обслуге чародей, и судя по повадкам, чародей наглый и самоуверенный. За подобный взгляд, бывало, и на дуэль вызывали, если понимали что происходит. А тут вот так, с ходу. Ну, допустим, мне не по возрасту такие тонкости магического этикета знать, но, все равно, как-то не по себе. И на алхимика или какого артефактера этот тип точно не похож, как пить дать — практик, вот это я влип. Я на мгновение застыл, вглядываясь в колдуна, а вот он, видимо, потеряв к моей персоне всякий интерес, продолжил посёрбывать что-то из полулитровой кружки. Пронесло? И тут я чуть не рассмеялся, вот бы народ удивил, а чего я от него ждал? Если это практик, то его волнуют боевые плетения, ну и, может быть, активные защиты и амулеты. И очень вряд ли, он сходу смог рассмотреть мою дремлющую магическую сущность. А даже если и рассмотрел бы, то и что? Это я себе накрутил ерунды всякой, людей со спящим талантом — тьма-тьмущая. И даже если бы он углядел мой потенциал, что бы он сделал? Закричал бы, «лови беглеца, удирающего от королевского патента, ценой в пять сотен золотом»? Он меня знать не знает, да и я его тоже. Вот и славно, надо питьё заказать. А то не совсем понятно, что я здесь делаю, весь такой серьезный и одинокий. Ещё ничего толком не началось, а уже начал «кустов боятся». Подошёл к стойке с корчмарем, и попросил кружку морса. Да уж, «тянуть» я его буду долго, зря столько кваса выпил на рынке. Пустых столиков хватает, выбираю тот, что поближе к «залу для благородных». Небольшой комнатушке на три стола, с коврами на стенах и полу. Посреди комнаты несколько ребятишек лет четырех-пяти, выстроившись друг за другом, схватились за поводок, пристегнутый к ошейнику здоровенной северной «пастушки» с умной собачей мордой, и роскошной, длинной