Дихотомия - Игорь Шамин
Замерев, я в извиняющемся жесте поднял ладони.
— Он здесь ни при чём, — поспешил их заверить. — Я сам встал, сопротивляясь всем уговорам. Не терпелось познакомиться.
Посмотрев на меня, девушка изменилась в лице. Она стала на редкость доброжелательной. Так на вас смотрит тётушка, чей гнев быстро сменяется милостью.
— Чего уж, присаживайся к нам. Места на всех хватит, чего не скажешь про еду…
Она заглянула на дно большой кастрюли, высматривая остатки пищи. Соскребая со стенок нечто похожее на кашу, протянула тарелки нам с Фролом. Скомкано поблагодарив, я присел на предложенное место. Направив ложку в рот, чуть не поперхнулся.
— Ты…
— Я, — нехотя кивнула она, тотчас взрываясь гневом. — Ну и доставил же ты мне хлопот! Повезло, что удалось тебя усмирить, пока Торгены не размозжили тебе голову. Поверь, они в этом деле мастера. Никто не угрожает им дважды, так что не совершай такой глупой ошибки впредь.
Цепочка мыслей в голове рождала знание. Мои глаза в шоке расширились.
— Так это ты тогда меня вырубила?! — воскликнул я, не сдерживая возмущения.
Замолчав, я огляделся, сталкиваясь с десятками любопытных глаз.
— А что мне ещё оставалось? Ты выскочил из ниоткуда, срывая план по заманиванию обеспеченных простачков, которые при криках симпатичной девушки сразу же бросаются на помощь! Пришлось тебя усмирить…
— Усмирить? Вырубить меня магией Воздуха? А слов недостаточно? Остановить, объяснить спокойно…
— Тебе пусть и смогла бы объяснить, но братья Торгены не станут слушать. Зато окажись ты на земле, без сознания… Так надёжнее. Ну знаешь, кодекс чести…
— Честь у воришек? — опрометчиво заметил я.
Вспыхнул огонь в костре. Вздрогнув от неожиданности, я смолк. На деле оказалось, что это всего лишь закипел чайник, брызнув на костёр. Подали металлические чашки с мутной водой. Я с опаской отхлебнул, но затем пожалел: чай оказался таким же крепким, как и горячим. Моё лицо перекосила недовольная гримаса. Удивительно, как быстро чай успел завариться! Сильные травы…
— Не боись, не яд, — улыбнулась мне девушка со шрамом у глаза, передавшая чашку. — Всего лишь чай.
Некоторые прыснули со смеху, почти как деревенские, встретившие городского. Другие остались хмурыми, будто меня и не было вовсе. Их измождённые юные лица, не знавшие детства, поражали своей обречённостью. Иные, напротив, светились агрессией, которая не успела истощиться под тяжёлыми натисками судьбы. Прямо как у девушки с магией Воздуха, от которой веяло угрозой, даже когда ты просто сидел рядом.
Сжавшись, придвинув колени ближе и стараясь не привлекать внимание, я хлебал чай, сдерживая во рту горечь. Обжигающая жидкость едва ли согревала.
Я никогда не считал себя изнеженным мальчишкой, но сейчас ощутил себя именно таким. Несмотря на то что работа моя началась с юности, а бедность и лишения и того раньше, я впервые ужаснулся при мысли о том, как приходится иным. Если я был беден, то ребята вокруг меня — нищими. Если мне приходилось тяжело, то им и того хуже. Свалка вместо дома, редкий и скромный ужин на всех, рваная одежда и усталость во взгляде, затыкали во мне желание жаловаться на условия, в которых с рождения пребывал я. У меня хоть был уют. У ребят вокруг меня, и его не было. Только общий костёр, у которого можно было погреть озябшие конечности, да послушать неумелую игру на гитаре с лопнувшими струнами.
Играл седовласый парнишка, которого в темноте нельзя было отличить от старика: морщины на лбу, трясущиеся руки, хрипотца в голосе. Напевая знакомые мотивы, он смыкал губы в такт струнам, неотрывно смотря в костёр. Языки пламени не слушались его, чем походили на струны. Пусть тот не умел играть на гитаре, но остальные слушали его со вниманием, и ни единый смешок не раздался за две песни, что он сбивчиво спел.
Наконец, гитару взял Старшой. Любовно проведя пальцами по инструменту, тот замер.
— Не понимаю, чем ты приглянулся Вивиан, но она уверена, что из тебя может выйти толк, — начал тот, беззвучно перебирая струны, словно они и не должны издавать никакого звука, пока он этого не пожелает. — Говорит, ты обладаешь магией Тени?
Люди у костра оживились. До меня долетел приглушённый шёпот. Я поёжился.
— Сам не в восторге.
— Разумеется. Магию не выбирают.
Гитара налилась тихой мелодией. Старшой проводил пальцами по струнам, ненадолго задерживаясь на каждой, пока не устремлялся вперёд со стальной решимостью. Огонь перед ним плясал в такт музыке. Пламя вспыхивало в причудливых узорах, озаряя утомлённые лица. Иные смотрели на главаря заворожённо. В их взгляде читались восхищение, граничащее с любовью, и любовь, неотличимая от поклонения. Сопротивляться его влиянию, казалось, невозможно, даже глупо. Прильнув к теплу костра, мы следили за движением его пальцев. Это было больше похоже на транс. Покачиваясь из стороны в сторону, Старшой беззвучно двигал губами, а мы, что самое удивительное, находили знакомой песню, которую слышали впервые.
— Что это за магия такая? — спросил я в полудрёме, замечая, как мой язык, некогда послушный и родной, стал предательски заплетаться. Встряхнув головой, я только усугубил ситуацию, почувствовав сильное головокружение. Мир передо мной плыл на волнах, а я сам был не более, чем взбунтовавшейся морской пеной.
— Это не магия, — спокойно ответил Старшой. — Всего лишь чай.
***
В нос ударил едкий запах солёной рыбы. Очень знакомый.
Раскрыв глаза, я долго не мог понять, где нахожусь. События дня навалились внезапной усталостью, отчего даже веки были не податливее свинца. А ещё я весь продрог. Чертовски холодно. Не попадая зубом на зуб, я съёжился, поднимаясь на ноги.
Рыбные доки? Но… Как?
Задрав кофту и найдя узоры крестиком на месте ранения, я осознал, что посиделки у костра не были сном. Однако ко сну они привели, пусть и не в самом удачном месте: я вернулся туда, где впервые встретил братьев Торгенов и… Вивиан!
Её имя отдалось приглушённой болью в сознании. Язык налился тяжестью.
Вот значит, как звали ту девушку с магией Воздуха… Что ж. Подходящее имя для такой особы. И надо было ей рассказывать всем о том,
