Вера Камша - Довод Королей

– Не только можешь, но и должен. Жоффруа – мерзавец, кому это знать, как не тебе и Жаклин? Я долго терпел его выходки, куда дольше, чем ты. Но у всего есть предел.

– Что он натворил?

– Неважно. Да ты садись, твою ногу лучше поберечь.

– Ничего с ней не сделается, а танцевать я так и так не собирался... Филипп, – Александр понимал, что отрезает себе пути к отступлению, но иначе не мог, – если ты не скажешь, в чем вина Жоффруа, это будет не правосудие, а убийство.

– Тебе мало того, что ты знаешь о своем братце?

– Мало. Филипп, послушай меня. Если бы ты казнил его после восстания ре Фло, я бы понял. Но ты его наградил, хотя убийство Рауля и несчастного Лумэна иначе, чем подлостью, не назовешь. Хорошо, будем считать, что он действовал во благо Арции, хотя лично я считаю, что от такого блага на сигне пятна остаются. Про смерть Пьера молчу, хотелось бы верить, что тот и вправду упал и убился. Потом была Оргонда. Вот когда было предательство...

– Сандер! Ты опять?

– Опять и всегда. Мы тогда не Марка предали, а себя. И обделал это дельце сам знаешь кто. До сих пор в ифранском золоте купаются, а чем это нам все аукнулось, ты видишь. Спасибо Мальвани, что Ларрэн до сих пор Арцийский. Но после Оргонды ты Жоффруа и пальцем не тронул. Он всегда творил, что хотел. Разве ты разобрался в смерти Изо? Нет, ты закрыл на нее глаза, съев объяснение с якобы подкупленной служанкой, которая ничего не могла сказать, так как Жоффруа ее предусмотрительно повесил. А что он сотворил с Жаклин? Как первый рыцарь Арции, как старший в роду, ты должен был его наказать. Кодекс Розы еще никто не отменил! Но ты и тут палец о палец не ударил...

– Да, из тебя хороший защитник, – скривился Филипп, – тебя послушать, я должен был запереть мерзавца в Речном Замке десять лет назад.

– Именно. Но ты этого не сделал, а теперь спрашивать за старые грехи поздно, а новых я не вижу. Его попытка жениться на эллской вдовушке просто смешна, равно как и передача в Кантиску на хранение нотации столетней давности, утратившей силу после рождения твоего наследника. Десять лет назад тебя бы поняли. Народ любит, когда вожди жертвуют родичами во имя правосудия и справедливости. Сейчас, если ты не предъявишь доказательств, подумают Проклятый знает что...

– Кто подумает?

– Да все! И я в том числе. Филипп, я ДОЛЖЕН знать, что случилось. Почему ты не позволяешь Жоффруа оправдаться перед Генеральными Штатами, раз он этого добивается?

– О, ты знаешь и это? Откуда?

– Тоже мне секрет. Об этом весь Мунт знает. И гадает, что же такого узнал Жоффруа, что его прячут даже от родной матери.

– У него был кардинал. Он готов засвидетельствовать, что Жоффруа не желает никого видеть.

– Евгению люди верили. Но не этому толстому борову, купающемуся в паучьих аурах! Позволь мне поговорить с Жоффруа.

– Нет, да и зачем это тебе, вы друг друга никогда не любили.

– Да, я не люблю Жоффруа, и очень не люблю, но нелюбовь не может являться поводом для убийства. Тем более для убийства брата...

– Ты забываешься!

– Нет, Филипп. Напротив. Я помню, кто я, кто все мы. А вот ты, Филипп? Ты помнишь, что ты – брат Жоффруа, что ты – Тагэре, что ты – король, наконец?! Мне кажется, ты это позабыл. Так ты пустишь меня в Речной Замок?

– Нет, Сандер.

– Значит, Жоффруа и вправду узнал что-то непотребное. О ком? Его собственные предательства и преступления ты бы скрывать не стал.

Ответить Филипп не успел, дверь распахнулась, и на пороге, застенчиво и вместе с тем лукаво улыбаясь, застыл мальчик лет семи. Нахмуренные брови короля разошлись, и Филипп ласково улыбнулся сыну.

– Чего ты хотел, Филло?

– Я, – на белой коже мальчика проступил румянец, – я хотел видеть дядю Александра.

– Ну, ты его видишь, что ты хочешь еще?

– Можно, я с ним поговорю?

– Конечно, можно, – засмеялся Сандер, подходя к племяннику и протягивая ему руку, – здравствуй, Филипп. Я очень рад тебя видеть. Ты стал совсем большим.

– Я тоже очень рад, – мальчик серьезно пожал протянутую руку, – ты мне расскажешь про победу?

– Про какую? – поддразнил сына Его Величество. – Если дядя Сандер начнет рассказывать про все свои победы, ему придется говорить до утра.

– Про ту, когда прошли там, где нельзя было пройти...

– Хорошо, – Александр не смог удержать улыбки, – я обязательно расскажу, это было не так уж и трудно. Вот твой отец и вправду видел то, что по праву называется подвигом. Это было у деревни Беток, я тогда был всего на два года старше тебя.

– Расскажешь?

– Обязательно, но немного погодя.

– Выйди, Филло, – велел король сразу поскучневшим голосом.

– Но вы скоро?

– Скоро...

Мальчик выбежал, на прощанье обернувшись и наградив Александра восхищенным взглядом.

– А как твои? – осведомился король. – Ты их оставил в Эстре?

– Разумеется, я не знал, почему и зачем я еду.

– Жаклин здорова? Когда ждете прибавления?

– В середине Копьеносца.

– Тогда тебе тем более нужно домой. Не думай, что я тебя гоню, но... Как назовете?

– Сына – Эдмон. Дочь – пока не знаю.

– Я тоже хотел назвать старшего Шарло, а младшего Эдмоном, но побоялся... Стал суеверным на старости лет. Маги говорят, имя как печать. Даже не само имя, оно что, набор звуков, и все. Все дело в судьбе того, в чью честь оно дается. Пусть уж будут Филипп и Александр.

– Не знаю, сколько в этом правды, – серые глаза Сандера на мгновенье затуманились, – но судьбе и отца, и Эдмона можно позавидовать, а что до нас... Кто знает, как и когда мы кончим, да и мое имя... Не уверен, что мою дорогу стоит повторять.

– Отчего же, вице-маршалом в двадцать становятся нечасто. Но я думал не об этом. Я хотел, чтобы следующий король Арции мог во всем положиться на брата. Как я на тебя.

– Надеюсь, так и будет. Но... – Сандеру не хотелось продолжать этот разговор, но он не мог поступить иначе, – Филипп, нам никуда от этого не деться. Ты должен или доказать вину Жоффруа, или отпустить его...

– Я никому ничего не должен. Я – король... Тот же Жозеф или Усман не оглядываются на других, чем я хуже?

– Да, ты король. Именно поэтому ты должен всем. Ничего не могу сказать про Усмана, я не знаю атэвов, хотя у них есть очень правильная поговорка. Что пристало шакалу, недостойно льва. Но разве ты хотел бы походить на Паука? А если оглядываться, так на отца.

– Отец погиб и потерял все, что имел. Мы бы тоже погибли, если бы...

– Если бы не Рауль, Анри и другие друзья Шарля Тагэре. Нас все равно спасло его сердце...

– Я устал с тобой спорить. Но я не хочу, чтобы наши дети из-за наших прекраснодушных глупостей оказались в нашей шкуре двадцатилетней давности.

– Чем тебе может грозить Жоффруа? Он пьет, как три лошади, на него никто и аура не поставит! Ларрэн нас позорит, но он неопасен. Или все-таки опасен? Ты что-то скрываешь, а он это узнал?