Королевская судьба - Морган Хауэлл

– Мы здесь, хозяин.

Не успел Отар ответить, как в дверь выбежала растрепанная женщина.

– Наггл, собачьи отбросы, где Таг? – она взглянула на груз в телеге. – Зачем ты притащил сюда это дерьмо?

В тусклом свете обгоревшее лицо Отара сливалось с его черными одеждами, и женщина отпрыгнула назад, заметив, что его глаза уставились на нее.

– Святая задница Карм! Что это?

– Твой хозяин, – ответил Отар низким, грубым голосом. И в этих словах была сила. – Помоги мне, Моли.

Женщину, казалось, ничуть не обеспокоило, что гротескный незнакомец знает ее имя. Она просто помогла Нагглу снять мага с телеги и занести в хижину, где скудный костер давал больше дыма, чем тепла. Они уложили Отара на грязный матрас. Моли принесла буханку черствого хлеба и уже собиралась дать ему, когда увидела, что у него нет рук. В ее тусклых глазах не было ни удивления, ни каких-либо других эмоций. Моли просто встала и взяла кастрюлю с холодным, жидким супом. Затем она отломила от буханки кусок, который размяла в супе и сунула в рот Отару.

Когда пальцы Моли коснулись губ Отара, его охватила внезапная жажда. Как и его власть над разумом, она была новой.

– Порежься, – прошептал он. – Истеки кровью в суп.

Моли достала нож из кармана своей поношенной смены и провела им по запястью. Отар жадно наблюдал, как красная струйка окрашивает суп в розовый цвет. Пропитанный кровавой жидкостью, следующий кусок хлеба пришелся ему по вкусу. Он бы с удовольствием посмотрел, как Моли истекает кровью, но она была ему нужна.

– Перевяжи рану, – приказал он, зная, что ей не хватает воли даже для того, чтобы спасти свою жизнь.

Моли повиновалась и продолжила свои заботы. Пока она кормила его, Отар неторопливо изучал ее мысли. Часть из них была наполнена ужасом и отвращением, но эта часть была так же беспомощна, как человек, впечатанный в стену. Воспоминания Моли были нетронуты, но ее мысли сводились к тем, что передал ей Отар. Он понимал, что Моли будет служить ему до тех пор, пока ее разум не сломается от напряжения. Маг уже чувствовал разрывы в ее рассудке, и ему было любопытно, что произойдет, когда он разорвется. Скоро я это узнаю, подумал он. Долго она не протянет.

На рассвете Отар решил попросить Моли заманить ее замену в хижину, поскольку уже обнаружил, что для овладения разумом ему нужен зрительный контакт. Маг все еще ломал голову над тем, как он обрел эту силу, и предполагал, что она исходит либо от костей, либо от сущности, стоящей за ними. Последнее казалось наиболее вероятным. Отар ощущал ее присутствие всякий раз, когда использовал кости для предсказания событий. Оно было злобным и кровожадным; его израненное тело служило тому доказательством. Тогда почему оно наделило меня этим даром? Ответ пришел быстро. Чтобы я мог отомстить Дар!

2

Дар проснулась, одновременно удивленной и озадаченной.

– Мер лав? Я жива?

Перед ней на коленях стояла мать. Она склонила голову и ответила по-оркски.

– Мут ла сохранила тебе жизнь.

«Почему?» – подумала Дар. Она вернулась, чтобы передать Фатму, дар Божественной Матери, дарующий власть над орками. В состоянии, близком к смерти, она видела, как он трепещет в оболочке ее тела, как дух, как вторая душа. Это видение исчезло. Дар больше не могла видеть ни ее дух, ни чей-либо другой. Мир снова стал реальным. Но он был незнакомым.

– Где я? – спросила она по-оркски.

– Твой ханмути, Мут Маук.

Дар поняла, что она все еще королева. Мут Маук – Великая Мать – была не только ее титулом, но и именем. Дар попыталась поднять голову и оглядеться, но не смогла. Она помнила лицо матери, но не ее имя. После возрождения Дар каждый член клана Ят официально представлялся, и парад гостей длился несколько дней.

– Я знаю тебя, – сказала Дар, – но забыла твое имя.

– Я Дин-ят, знахарь клана.

– Я думала, что умираю.

– Так и было, – сказала знахарь.

Дар подумала, что должна почувствовать облегчение и радость. Но вместо этого она почувствовала страх. Я вернулась, чтобы передать корону, а не править! В ее все еще хрупком состоянии эта задача казалась непосильной. Я не знаю, что делать!

Дин-ят учуяла тревогу Дар, но не поняла ее причины.

– Ты будешь жить, Мут Маук.

– Тогда я должна поблагодарить тебя за твое мастерство.

– Твое выздоровление – не моя заслуга. Магия этой травы смертельно опасна.

– Меня лишь поцарапало лезвие.

– От таких царапин умирают сыновья, и тоже быстро. Твоя жизнь – дар Мут ла.

Дар знала, что слова Дин-ят должны были утешить, но не утешили. У Мут ла свои цели. Хотя Дар думала, что понимает, почему стала королевой, она не могла понять, почему осталась ею.

– Как давно я здесь?

– Солнце вставало трижды с момента твоего возвращения.

– Я хочу увидеться с мутури и сестрами.

– Увидишься, когда тебе станет лучше. – Дин-ят улыбнулась. – Даже королевы должны слушаться лекарей.

Знахарь не отходила от Дар и ухаживала за ней весь день. Ближе к вечеру Дар нашла в себе силы сесть и осмотреться. Она находилась в одной из многочисленных спальных комнат самого большого ханмути, который ей доводилось видеть. Даже в спальных комнатах были свои прилегающие помещения. Здесь могло бы жить много семей, подумала она. Она заглянула через резную каменную арку в просторную центральную комнату. Как и во всех ханмути, она была круглой, и в ее центре находился очаг. Комната была пуста, как и все остальные покои.

Палата Дар была особенно великолепна. В ней было огромное окно, застекленное стеклами из песчаного льда. Пол был выложен мозаикой в виде цветущего луга. Луг простирался до каменных стен, на которых был высечен невысокий рельеф, изображавший пейзаж. Передний план был заполнен изящно выполненными полевыми цветами. Вдали виднелся город орков.

– Это Таратанк? – спросила Дар.

– Хай, Мут Маук.

– Я побывала на его развалинах, – сказала Дар, вспоминая ночь с Ковок-ма. Выражение лица Дин-ят неуловимо изменилось, и Дар поняла, что знахарь почувствовала запах атура – запах любви. Хорошие манеры не позволяли Дин-ят говорить об этом, но орки редко скрывали свои чувства.

– Вашавоки привез меня сюда на лошади, –