Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв
– Скажи, Хилон… – после долгого молчания промолвил сын Дорилая. – Ты говоришь, тел не нашли и смерти их никто не видел. Не могло быть так, что они… ну, не погибли?
– Мне очень жаль, Левком, но нет, наружу они не вышли. Вскоре башня занялась целиком и выгорела дочерна, там бы не уцелел никто. Огонь был такой сильный, что расплавил даже железо и бронзу. Ваши отцы погибли, да примет Молчаливый их тени благосклонно.
– Это складный рассказ, сенхеец, но есть в нём кое-что неясное, – Деомокл пристально поглядел на Хилона. – Ты говоришь, наши воины победили врага на берегу, а потом отогнали ваш флот. Почему же тогда остальные не высадились на берег? Ведь именно для этого же надо было сломать этот самый Илларикон, так? Он был сломан, так что же эферияне, этелийцы и прочие, почему они не высадились и не взяли Неару?
– Они не высадились потому, что отступили…
– Я уже рассказывал об этом, и нет нужды спрашивать о том же врага, – надменно перебил эфериянин. – Наварх Гигий велел отступать, ибо атака была неразумна, а высадка невозможна.
– Тебя уже выслушали, Иорей, теперь пусть расскажут другие, – Деомокл даже не обернулся. – Продолжай, Хилон, скажи нам действительно ли эферияне не могли высадиться?
– Это оскорбление, хиссец! – гневно вскричал Иорей. – Или ты сомневаешься в моих словах?!
– Продолжай, Хилон… – на лице председателя не дрогнул ни один мускул. – Ответь на вопрос.
– Могли, – слово упало, точно камень, в зале повисла тишина. – Совершенно точно, они могли высадиться. Ликомах и прочие сделали это гораздо меньшими силами и при исправном Иллариконе. Просто у Ликомаха было больше смелости.
– Ложь! – воскликнул эфериянин, Деомокл не повёл и бровью.
– Скажи ещё вот что, если бы наши союзники, – он сделал упор на этом слове, – если бы наши верные союзники высадились, а не сбежали, могли бы они помочь нашим?
– Могли, – не задумываясь ответил Хилон. – Если бы они начали высадку сразу, мы бы оставили башню и занялись обороной…
– Замолчи, лжец! – Иорей вскочил, сжимая кулаки. Мучнисто-белое лицо порозовело от злости. – Хиссцы, всё это обычная сенхейская ложь! Они пытаются расколоть наш союз! Горе тому, кто поверит в эти россказни! Казнить этого мерзавца!
– Вы можете не верить мне, жители островов, – повысил голос Хилон. – Это разумно, ведь мы враги, о чём я искренне скорблю. Но это не беда. У меня есть свидетели, которым вы не сможете не поверить.
– Кто они?! – выкрикнул кто-то со скамьи, в зале взволнованно зашумели.
– А это и есть то послание, что я имею к Собранию мореходов, а также к Небесной палате Илифий, – в груди Хилона всё клокотало от предвкушения. Он достал из складок одежды свиток с гроздью печатей, и торжественно зачитал. – «От неарской архитектонии, от наварха Сенхеи Зевагета, от стратега Сенхеи Тимокла, от посланника экклесии Хилона. Доблесть почётна, даже если это доблесть врага. Не можем помыслить о том, чтобы осквернить достойного мужа рабским ошейником, равно как и подвергнуть его иному поруганию. Посему, поручаем Хилону, сыну Анакрета, стать исполнителем нашей воли и действовать в этом деле от нашего имени». – Хилон скатал свиток и окинул взглядом собравшихся. – По общему решению сенхейского и неарского командования, никто из пленных хелкадян, пиринцев, схефелиян и плиофентян не будет продан в рабство. Всех их отпустят с оружием и почётом. Сейчас на моём корабле находятся хиссцы Фасприй, Гемон и Селеон, а также илифияне Тирсот, Келей и Палимах. Они сойдут на берег, едва вы позволите. Остальные ваши соотечественники, числом около тысячи, остались похоронить павших и справить тризну, после чего будут вольны идти, куда вздумается. Я привёз списки погибших и уцелевших, так что вы сможете оповестить родных об их судьбе. Вот что поручили мне сенхейцы и неарцы.
Открывшего было рот Иорея заглушил восторженный рёв, в зале захлопали, кто-то вскочил с места, другие возбуждённо переговаривались. Деомокл поднялся с места и поднял руку, требуя тишины.
– Ты рассказал всё подробно, Хилон, но в целом нам уже известно, как всё было. Мы уже знали, как поступают наши друзья, – председатель коротко покосился на эфериянина. – Теперь мы знаем, как поступают наши враги. Хилон, передай своим нашу глубочайшую благодарность, сражаться с таким благородным врагом – великая честь. Иорей, мы, а также илифияне, – он кивнул в сторону седовласого мужа в лазурном гиматии, – заявляем следующее: мы считаем действия вашего наварха Гигия предательством и называем его виновным в гибели наших граждан. Мы требуем от эфериян судить этого человека. Пока Гигий – наварх, наши корабли не станут сражаться. Такой приказ уже отправлен нашему флоту ‒ тому, что, вашей милостью, от него осталось. Также мы написали обо всём вашему лаоферону. Если они ничего не предпримут, мы будем считать это оскорблением.
– Никто смеет решать, кого эфериянам назначать на должность, и никто не смеет судить эферского гражданина, кроме эфериян! – гордо выпрямился Иорей.
– Вот и решайте, а мы будем решать, как к вашему решению отнестись. Мы ждём ответа лаоферона, а до тех пор сражаться не будем. Решение принято и окончательно.
– Значит вы станете предателями! Союзник не может сражаться, когда хочет, у вас есть обязательства…
– У Гигия тоже были обязательства, а он бросил наших людей в беде.
– У Гигия не было выбора!
– Выбор был, и нам это известно. В дальнейшем мы будем вести переговоры только с лаофероном. Мы ждём посланника с ответом на наши требования. С посланниками Гигия мы разговаривать не станем.
– Я представляю здесь Эфер и лаоферон!
– Тем хуже для них, – Деомокл отвернулся от эфериянина. – Сограждане, моё предложение: в знак благодарности сенхейцам за их достойный
