Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

По всему выходило, что в Пилор можно было попасть только с воздуха.

Но Рамас Эргереб, посылая Гебира на эту войну, сказал ему, что они попадут в Пилор, когда придет время. И вот Гебир уже две недели торчал под Пилором, ожидая, когда же предсказание Эргереба исполнится.

А в Пилоре комендант Равалль преспокойно поглядывал на аргеленцев с высоты своих крепостных стен и ожидал только одного: когда наступят морозы. Было начало кутвине, но все указывало на то, что зима в этом году будет ранняя. Сначала задуют западные ветры, а потом Гуаранский пролив скует льдом, и армия Аргелена окажется отрезанной от своих тылов. Для этого надо подождать всего полтора месяца. Но, конечно же, Гебир не дурак и не допустит такого оборота событий, а для этого им придется убираться отсюда еще в середине вендвине.

Так думал Равалль. Он мог позволить себе так думать: в Пилоре было припасов месяца на четыре с лишком, и за неприступность вверенной ему королем твердыни комендант мог ручаться головой.

Но его беспокоило другое: эсторейская армия на востоке терпела поражение за поражением. Вести из Сайрола доходили сюда с опозданием на двое суток, и каждый раз, получая очередное письмо, Равалль гадал, как же обстоят дела на восточном фронте на самом деле. С тех пор, как Сфалион прислал ему три тысячи воинов подмоги, дела у него шли из рук вон плохо. Буистанцы теснили их на север… Куда это их заведет?

Вечерело. Равалль грелся у камина, протянув ноги к самому огню, и изучал очередное послание с восточных границ, пересланное ему из Паорелы. Оно было датировано пятым кутвине, и там говорилось о том, что вражеская армия загнала эстеан почти что в самый Глерин.

«Вот подлые степные падальщики!» — в сердцах подумал Равалль.

Его раздумья прервал стук в дверь. Дверь открылась, и в дверном проеме показалась голова офицера, дежурившего в этот вечер на крепостном валу.

— Господин Равалль, важные сведения, — сообщил тот.

— Заходите, Рооглор, — кивнул Равалль.

Офицер зашел в комнату и вытащил из кармана какую-то бумажку.

— Господин Равалль, — начал он, — один из дозорных, дежуривших со стороны моря, заметил внизу рыбака из местных на плоскодонке. Рыбак подплыл почти к самой стене и стал кричать, что у него для вас есть записка. Мы спустили ему веревку, и он передал нам это послание. Вот оно.

Офицер подал Раваллю бумажку. Комендант развернул ее и прочел:

«Господин Равалль!

Написать вам меня побудило жгучее желание защитить интересы нашей славной Эстореи. К сожалению, в результате роковых для меня событий я был отстранен королем от своей должности, но я всегда верой и правдой служил Эсторее и ставил ее интересы выше любых других.

Как вам известно, новости с восточного фронта идут к нам с опозданием. В последнем письме, полученном оттуда, говорится, что наша армия приперта к Глерину, но вам, вероятно, неизвестен дальнейший ход событий. По некоторым личным каналам мне стало известно, что в ночь с пятого на шестое кутвине буистанская армия наголову разбила эстеан, которых гедры покинули в самый ответственный момент. Более того, мне стало известно, что король Рисгеир находится в тайном сговоре с Аргеленом относительно ведения военных действий, и они действуют согласованно.

Следовательно, после нашего поражения на востоке Аргелен активизирует свои действия на западе. Пилору и Фенестре грозит гораздо большая опасность, чем кажется на первый взгляд.

Со всем этим я обратился к королю Аолану. Он выслушал меня и нашел мои соображения правдивыми и не лишенными основания. Его милость была настолько велика, что он дал мне возможность оправдать в глазах всего света мое прежнее недостойное поведение и делом доказать мою преданность Эсторее. Король дал мне приказ, согласно которому я с пятьюстами добровольцами, отобранными мною лично, поступаю в ваше распоряжение, дабы оказать вам содействие в обороне Пилора. Сегодня на закате я и мои воины подплывем в лодках под западную стену Пилора, и если на то будет ваша воля, вы поднимете нас на веревочных лестницах наверх.

Королевский приказ будет предъявлен вам тогда же.

С уважением,

Прочитав письмо, Равалль крепко призадумался. Для него лично кредит доверия к Дервиалису был исчерпан в тот момент, когда он узнал о смерти Аскера, которая, по счастью, оказалась мнимой. Дальнейшие безумства Дервиалиса вызывали у него лишь сочувственное покачивание головой: мол, чего же еще можно от него ожидать? А теперь это письмо… Оно выдержано в тоне крайней почтительности, да и остальное в нем говорит о том, что Дервиалис взялся за ум. Что же кроется за этим письмом на самом деле?

Раваллю ничего не приходило в голову, и он решил подождать, пока сам Дервиалис не явится к нему в крепость.

На закате, как и было указано в письме, к Пилору подплыли лодки. В них сидели воины, вооруженные по всей форме, а в передней лодке сидел сам Дервиалис в доспехах и с внушительным мечом на боку.

Равалль отдал приказ спустить лестницу. Ее конец плюхнулся в воду, и Дервиалис тут же подтянул ее к себе и полез по ней наверх. Вскоре его голова показалась над краем крепостной стены, а затем и сам он влез на стену.

Первое, что он сделал, спустив ноги на пол, — это поклонился в знак приветствия и подал Раваллю приказ.

— Посветите мне, — скомандовал Равалль.

Ему посветили фонарем, и Равалль быстро пробежал глазами строчки. Почерк был не королевский, но подпись, что стояла внизу, несомненно, принадлежала королю. Всякие сомнения отпали, и Равалль сказал Дервиалису:

— Добро пожаловать в Пилор, господин Дервиалис. Прикажите своим воинам, чтобы они поднимались наверх.

— Эй, там, внизу! — крикнул Дервиалис, перегнувшись через стену. — Поднимайтесь сюда!

Затем он обернулся к Раваллю и сказал, глядя ему в глаза:

— От всей души благодарю вас, господин Равалль, за оказанное мне доверие. Вы не пожалеете о том, что приняли мой отряд в свои ряды.

— Не стоит, господин Дервиалис, — сказал Равалль, — королевский приказ звучит для меня убедительнее всех благодарностей на свете.

«Вот именно», — хихикнул про себя Дервиалис. — Господин Равалль, не будете ли вы так любезны позволить мне написать несколько писем?

Равалль жестом пригласил Дервиалиса следовать за ним и по дороге приказал приготовить для него комнату и принести туда все необходимое для письма.

Обосновавшись в своей комнате, Дервиалис сел за письма, и первое из них было адресовано Аргасу Гебиру. Вот что он писал: