Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

Аскер поехал к штабу, уже через плечо заметив, как несколько авринов разом кинулись поднимать упавшую ложку, которая теперь принадлежала не обычной бабушке, а Бабушке, С Которой Говорил Аскер.

В штабе не было ни единой живой души: все, кому там полагалось находиться, сейчас толкались в задних рядах толпы, следовавшей за Аскером по пятам. Все же хозяину постоялого двора удалось протиснуться в первый ряд; ему даже повезло еще больше: он оказался первым возле берке, когда Аскер попытался с него слезть. Как и под Глерином, с берке его попросту сняли.

Хозяин постоялого двора побежал вперед — открывать перед Аскером двери, и, кланяясь в пояс, заискивающе сказал:

— Господину Аскеру угодно видеть Терайн Галойр? Я буду бесконечно счастлив провести вас к ней!

— Прошу вас, если можно, — сдержанно ответил Аскер.

Хозяин еще раз поклонился и жестом предложил Аскеру пройти вперед, но тут же сам сорвался с места и, пятясь задом, засеменил впереди него. Похоже, он не знал, как ему следует вести себя с Аскером и какие почести ему оказывать. Нащупав перила рукой и все так же пятясь, он провел Аскера на второй этаж, и вся толпа повалила за ними.

Терайн лежала в одной из гостевых комнат на втором этаже. Ее уже переодели, сняв доспехи, но ее двуручный меч лежал тут же возле кровати, на туалетном столике. Глаза ее были закрыты, а лицо необыкновенно бледно. В комнате также находились две бабки, которые присматривали за Терайн и выполняли роль сиделок.

— Она без сознания? — спросил Аскер у одной из них.

— Нет, только спит, — ответила бабка.

Аскер подошел к кровати и склонился над Терайн. Он уже занес руку над ней, чтобы разбудить ее, как вдруг кто-то из толпившихся в дверях громко чихнул. Терайн открыла глаза и, увидев занесенную руку над своей головой, дернулась на постели, пытаясь дотянуться до меча. Но силы изменили ей, и она упала обратно на подушки, потеряв сознание.

— Ну, как она? — спросил Моори, подойдя сзади и заглянув Аскеру через плечо.

— Хуже некуда, — сказал Аскер. — Она должна проваляться в постели никак не меньше месяца, но ты же ее знаешь: как только наша армия уйдет из Болора, она тоже на месте не останется. Ее надо лечить радикально.

— Лио, ты с ума сошел! — вытаращил глаза Моори. — Тебе мало того, что ты устроил под Глерином?

— По-моему, после того, что я устроил под Глерином, одно лишнее чудо не имеет значения, — пожал плечами Аскер и, оглянувшись на двери, где по-прежнему толпилось с полсотни зевак, раздраженно спросил:

— Господа, вам не надоело там стоять?

— Уже уходим! — засуетился хозяин постоялого двора, развернувшись и выталкивая остальных обеими руками. Его лицо выражало крайнее смущение по поводу того, что он имел несчастье своей нераспорядительностью вызвать неудовольствие Аскера.

В комнате остались только Терайн, Аскер, Моори и две бабки-сиделки.

Аскер обернулся к бабкам.

— Травы знаете? — спросил он.

— С вашего позволения, знаем немножко, — кивнули те.

— Очень хорошо. Мне нужен логонник, сорийлат, гаэров корень, седая горечь и солнечница.

— Как же, как же, — согласно закивали бабки, — знаем мы эти травы. Логонник и гаэров корень великую силу имеют, мы их каждую весну в степи собираем. А седая горечь у нас под каждым забором растет, сор-трава…

— Слушайте внимательно: дарю рецепт, — Аскер открыл рот, и бабки уставились на него так, словно изо рта у него должны были выпасть все поименованные растения. — Одна часть логонника, две части сорийлата, одна часть гаэрова корня, три части седой горечи и одна часть солнечницы. Все это залить кипятком и настаивать два часа при свете луны. Потом отцедить и вылить настой в глиняный горшок с узким горлом, не бывший в употреблении. Размешать ржавым гвоздем и накрыть куском гропальей шкуры шерстью вниз. Сварите это пойло, и будем поить им Терайн.

Бабки недоверчиво переглянулись между собой. Они впервые в жизни слышали, чтобы отвар выдерживали при луне, размешивали ржавой железякой, а шкуру клали шерстью вниз. Но они не осмелились оспаривать авторитет Аскера и сказали:

— Мы сделаем так, как прикажут господин Аскер.

— Сварите побольше, — сказал Аскер, — потому что завтра луна исчезнет с неба на несколько ночей. Но это потом. А сейчас мне нужен котелок с кипятком.

Бабки поклонились и отправились кипятить воду, а Аскер и Моори присели на стулья у кровати и стали ждать.

Через четверть часа бабки принесли котелок с кипятком, обернутый тряпками. Вода в нем еще бурлила.

— Очень хорошо, — сказал Аскер. — Ставьте вот сюда, на столик. Можете идти.

Бабкам очень хотелось посмотреть, что Аскер будет делать, но он так зыркнул на них, что они поспешили убраться восвояси.

— Пожалуй, можно начинать, — сказал Аскер. — Приподними ее, Эрл, а я ее разбинтую.

Моори приподнял Терайн за плечи. Аскер расстегнул рубашку на груди Терайн и принялся развязывать узелки повязки, которых бабки там навязали. Повязка пропиталась кровью, набухла и совершенно не хотела развязываться. Тогда Аскер вытащил из ножен саблю, поддел верхний слой ткани и разрезал его. Повязка разлезлась, обнажив пышную грудь Терайн. Моори отвернулся.

— Ханжа, — сказал Аскер. — Мы же с тобой врачи.

Размотав повязку окончательно, Аскер кинул ее на пол, затем подошел к котелку с кипятком и, поддернув рукава, сунул туда руки по самые запястья. У Моори глаза вылезли из орбит, и он едва не выпустил плечи Терайн из своих рук.

Поймав полный ужаса взгляд Моори, Аскер только пожал плечами и сказал:

— Я же не хочу занести ей в рану какую-нибудь заразу.

Стряхнув руки от воды, половина которой тут же и испарилась, Аскер положил руки Терайн на грудь и несколько раз провел вдоль раны. Кровавая пленка, покрывавшая края раны, на глазах исчезала, а на ее месте появлялась розовая клетчатка. Аскер с усилием соединил края раны, и они слиплись воедино. В завершение Аскер провел пальцем по шраму, разглаживая его.

— Осталось только подождать, пока там вырастет новая шерсть, — сказал он, — и Терайн вообще забудет, что когда-то ее полоснули мечом по груди.

Моори выпустил плечи Терайн из своих дрожащих рук, и ее голова упала на подушки.

— Аккуратнее! — воскликнул Аскер. — Заживление раны — это была только косметическая операция, а самое главное еще впереди.

— Что — главное?

— Удар мечом по голове. Сейчас я попробую выяснить, насколько серьезны последствия.

Аскер подошел к изголовью кровати, положил свои руки на виски Терайн и закрыл глаза. Некоторое время у него на лице было такое выражение, как будто он что-то ищет, потом он сам себе кивнул головой, и Моори увидел, что его пальцы так плотно вжались в кожу головы Терайн, что грозили продавить череп. Лицо Аскера исказила гримаса боли, и он весь подался вперед и вниз, склонившись над Терайн. Внутренняя борьба, происходившая в пределах узкого пространства, ограниченного мозгом Терайн и его собственным, была так сильна, что Моори почти чувствовал ее. Сила находилась здесь, в комнате, и отдельные струи, пролетая мимо, касались его лица. Моори хотелось убежать отсюда, чтобы не быть свидетелем этого мучительного поединка, но он заставил себя досмотреть все до конца.