Третий Лад - Родион Создателев
В самом деле — авось холоп этот конопатый и правый...
— Мы согласные!
— Эй, православные! Там бочку пива приволокли!
— Хде?
— Раз возражениев боле не имеется, — хрипел Никифор Колодин, — то дозвольте, посадские, согласовать вопрос с боярами шибко знатными.
Знать сегодня натерпелась и страху, и унижений, но на самый конец им выпало самое любопытное испытание. Ловкач-сотник вёл дело к тому, что Государем могут избрать... Яшку Лихого. Кравчего. Этот случай никак не укладывался в голове. Государь Яшка Лихой. Как такое возможно? Без роду, без племени.
На выручку пришла юродивая. Она вошла через ворота, одетая в лохмотья, седовласая, с клюкой в руке. Толпа почтительно расступилась, давай дорогу блаженной. Казалось, она не шла по земле, а слегка парила над поверхностью земли. Бледнолицая, как сама смерть. Беспощадная, как чума. Юродивая добралась до стрелецких солдат в сцепке, то бишь почти до самого Красного крыльца, обрушилась на колени и заголосила гулким, как из бочки, голосом:
— Лихой будет Царь! Лихо нам будет! Лихо! Отец принебесный! Лихо на Трон садишь. Почто так не милуешь сирот своих, ой, Боженька...
Сонмище, нахмурив лбы, прислушивалось к невесёлым изречениям юродивой бабы.
Сотник Колодин принял решение бороться за своего боярина.
— Два солдата ко мне! — гаркнул вожак. — Живо уймите окаянную ведьму.
— Юродивая, Никифор Кузьмич. Опасаемся.
— Пьяная. Убирайте её отсель!
Стрелецкие солдаты резво сбежали по лестнице Красного крыльца, громыхая сапожищами; схватили юродивую за рученьки и потащили её к воротам.
— Зачем убогую обижаете, солдатушки?
— Бесчинство творите!
— Не гневите Бога, служилые!
— Мож она невсамделишная.
— И то правда.
Солдаты вышвырнули блаженную прочь с царского двора. Ещё одно препятствие на пути к Трону устранили. Никифор Колодин уверенными шагами снова приблизился к толпе бояр.
— Что скажете, Боярский Совет? Избираем Царём Лихого Иакова Даниловича?
Знать безмолвствовала. Молчала и всё тут.
— Ну, чего замерли соляными столпами, знатные? Ручки затекли от усталости? Так мы живо пощекотим их бердышами, чтобы в чувство они пришли. Поднимайте десницы к небу, коли согласны Государем утвердить Лихого Якова Даниловича.
— А ежели мы не согласны, — подал голос боярин Волынов.
— Несогласные — вон там полежите, презнатные, — ткнул в сторону повозки с трупами Колодин. — Приличная компания собралась, верно?
— А ещё candidatus будет какой?
— Чего сказал? — набычился сотник Колодин.
— Гм, ну ещё обсудим... какую личность боярскую?
— Никаких кандигусей не будет более. Времечко нас поджимает, — отрезал Никифор Колодин.
— Это что же за выбирание кесаря такое, без выбору? — озадачился боярин Волынов.
— Будет вам рассусоливать, презнатные. Лихой Иаков Данилович! — повысил голос Колодин. — Живо тяните ввысь руки.
Вожак стремянных сотников произнёс эти слова с такой простотой, которая завсегда придаст важности. Лихой Иаков Данилович. Не рядовой дворянин, не жучка, не фуфу. Лихой Иаков Данилович. Государь Всея Руси и Великий Князь. Звучит, православные. Лихой, удалой; Богом избранный и светом расцелованный. Вы тоже чуете запах елея, ветки оливы щекочут нос, приятность какая. Многая лета-а-а.
Одна рука, другая, третья... Переглядыванья, косые взоры, вжатые в головы уши, щёки перёнковые. Четвёртая рука. Кто-то из бояр возжелал было возразить сотнику, поспорить с ним. Сказать ему истину. Так нельзя государевы дела вершить. Не по старине. Не по чести. И не по совести. Но так и не решился. Лихой Иаков Данилович. Звучит. Внушает.
— Живее, ну! Все тянем! — наседал вожак стремянных стрельцов. — Солдаты, сабли им покажите.
Показали. Пятая, шестая рука... Боярский Совет в полном составе отдал руки и животы новому Государю.
— Добро, бояре любезные! — изгалялся Никифор Колодин. — Ежели настаиваете — выполню вашу просьбу сердечную.
Сотники и пятидесятники хохотали... Вожак вернулся к балюстраде, чтобы сообщить народу радостное известие.
— Православные! Божий свет пролился на нас! Боярский Совет, не долго сумняшися согласие дал, выказал нам почтеньице. Государем Всея Руси единодушно избираем Лихого Якова Даниловича. Царь наш, надёжа, взойди к нам, осчастливь детинушек речью!
Детушки ждали, а Царя всё не было...
— Ну, где Государь то? — разозлился Колодин.
— Разведаю.
Сотник Рубцов покатился по лестнице Красного крыльца в поисках долгожданного Государя. Колодин подозвал к себе пятидесятника и дал ему наказ вести сюда Святейшего Митрополита.
— Рази он тут? — удивился пятидесятник.
— Недалече от ворот стоит его колымага. Поспешай.
Служилый и поспешил.
Яков Данилович Лихой долго переоблачался в иную одёжу. Кравчий скинул видавший другое житие красный кафтан-охабень, шапку-тафью. Государь Лихой надел новый кафтанец: малиновый, расшитый золотыми позументами. Водрузил на голову новую шапку: соболиную, богатую.
— Ох и настрадаюсь я в ней, — дергал соболя за края новый кесарь.
— Поспешай, Яков Данилович. Скоро Никифор тебя Царём кричать будет. Торопись, отец родный!
— Успеется, друг Тимофей. Теперь спешить ни к чему. Подождут...
Стрелецкие солдаты и сотник Жохов повели Царя в сопровождении к Красному крыльцу. По дороге Яков Данилович задержался. Он изволил замереть идолом у повозки-рыдвана. Неподалёку от него лежал на земле убиенный опричный старшина Семён Авдеевич Коптилин. Государь долго смотрел на безмятежное лицо друга юности. Сенька упокоился навсегда. Глаза более не мычали, закрылись. Дурак, упреждал его...
— Яков Данилович, погоревал малость — будет. Ходи царствовать, — призвал кесаря сотник Тимофей Жохов.
Перекреститься или нет? Пожалуй, не буду. Семён выбрал свой путь. Туда ему и дорога. Обойдётся он и без моего поминания. “Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно...”
Царь и не стал напрасничать. Mox, mox, mox*!
*(лат.) — скоро
К балюстраде подошёл Государь. Он воздел ввысь десницу. Холопы стихли.
— Здравствуйте, люди посадские! Здравствуйте, люди служилые! Много несправедливостей вы претерпели, про всё знаю я, про все обиды ведаю ваши. А Бог — он милостив. Бог всё видит! Свершилось возмездие ныне, народ православный! Правда случилась сегодня! Даю слово вам, детинушки родные, что царствовать буду по совести. Всеми законными преимуществами стану жаловать, чрезмерными податями мордовать не позволю посадский люд! И на подьячих бессовестных управу найду и на прочих преступников. Живите, плодитесь и размножайтесь!
Царь перевёл дух, набирая в глотку поболе воздуха. Держать речь перед толпой холопов с Красного крыльца Детинца — это вам не похлёбку ушиную пробовать перед подачей к столу. А-а-а-лелуйя.
— Во благо Отечеству стану царствовать. Хвалу
