Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
Выйти на улицу и доехать до госпиталя оказалось очень полезно. Потому что мне уже не хотелось рыдать, грызть пальцы, орать и стучать кулаками по столу: голова немного проветрилась и стало можно снова нормально разговаривать. Тем более что духи вели себя тихонько и дали мне прийти в чувство. Долика гладила Тяпку, Тяпка как будто слегка беспокоилась, похахивала, полизывалась, но я подумала, что это она чует мой мандраж, как всегда. В общем, не придала, пожалуй, этому особого значения.
Поэтому в госпиталь я приехала уже в полном порядке, то есть в том состоянии, когда можно ляпнуть кого-нибудь уловом между глаз. Плашмя. Чтоб знал.
И начала я с Фрейна, благо он в приёмной Писание читал.
— Так, братец, — сказала я. — Ты что ж мёртвых детей по всему городу гоняешь? Думаешь, им мало досталось? Что это за… даже не знаю, как назвать… самоуправство — это ещё нежно сказано!
Он на меня уставился в полном ошалении:
— Леди Карла, дорогая, какие дети?
Ах ты ж, подумала я и рявкнула:
— Мёртвые, якорь в глотку! Двойняшки! Убитые! Тела видел?!
Тут у него в голове, кажется, начали появляться какие-то проблески.
— А-а… эти… ага, то есть да, леди Карла, вроде бы с солдатами доставили два детских трупа… Меня ещё Норвуд спросил, отпевал я или нет, и сказал, чтобы я не отпевал пока…
— Так, — сказала я и повернулась к детям. — Этот святой наставник сказал, что правильно?
Они переглянулись и пожали плечами.
— Наверное, — сказал Дорин. — Это мэтр Норвуд сказал, что ему святой наставник сказал, а какой наставник — это мы не знаем.
— Тут духи детей? — спросил Фрейн.
— Нет, это я разговариваю сама с собой, чтоб стало весело, — рявкнула я. — Ты здесь уже несколько месяцев — и всё ещё не привык?
Фрейн чуть-чуть кивнул:
— До сих пор не уложить в голове. Я пытаюсь, честно пытаюсь, леди Карла…
— Ладно, пошли, — сказала я детям. — Наставник вас не видит, он, похоже, вообще не в курсе. Хорошо хоть тела не отпел, задал бы мне дополнительной работы.
Где Норвуд, они знали — направились прямёхонько к секционной и прошли сквозь дверь. А я её открыла. Очень удачно их застала: двое медиков госпиталя заканчивали обрабатывать скелет, дух в это время где-то шлялся, быть может, трындел с приятелями около часовни, Рауль чистил свой рабочий стол, а Норвуд сидел на подоконнике, глазел на улицу и бездельничал.
Ну устал же от трудов праведных, он же некромант, от него всё зависит.
Но, когда увидел детей и меня, слетел с подоконника, как бабочка. И радостно завопил:
— Леди Карла! Наконец-то вы приехали! А то я вообще растерялся.
— Ты их отправил ко мне — ладно, — сказала я, с некоторым трудом беря себя в руки. — Но какой-такой наставник тебе сказал, что это правильно? Ты Фрейну даже не объяснил сути дела.
Норвуд сделал бровки домиком:
— Простите, леди Карла — и вы, ребята. Я соврал. Просто психанул.
Я уже хотела спросить, что ж тут случилось такого страшного, но тут Дар внутри меня взметнулся огненным фонтаном! И Тяпка залаяла с визгом, как перепуганная.
— Тяпа, тихо! — крикнула я, я почти поняла.
А Норвуд еле успел увернуться! Жестяная банка с мастикой Рауля влепилась в простенок рядом с его головой — и мастика полетела во все стороны. И медик уронил щипцы — с лязгом.
— Потому что она — беспокойный дух! — выпалил Норвуд и пригнулся. Следующей полетела бутыль со спиртом. — Я был… ой!.. не уверен!
Рауль прижался к стене, а медики выскочили за дверь, от греха. Молодцы, правильно сделали. Псинка шуганулась и спряталась за мои ноги.
А Норвуд стоял, опустив руки, смотрел беспомощно.
— Ты просто трепло! — крикнула ему Долика со слезами. — Не хочешь мне помочь — и не надо! Мне и так прекрасно! Я зря послушалась тётю Ику! Я и так могла бы убивать!
И я увидела, как здоровенный баллон с растворителем Ольгера ме-едленно поднимается со стола. Вот ничего ж себе, а?!
— Так, — сказала я как можно спокойнее. — Долика, сестрёнка, поставь эту штуку на место, хорошо? Пожалуйста, солнышко.
Долика взглянула на меня. В жизни я не видела таких духов: в её глазах клубилась светящаяся белёсая мгла, а лицо было просто страшным. Кошмарной маской безумия и смерти.
— Долика, не надо! — взмолился Дорин. — Леди Карла, она не всегда такая была! Она из-за тех… из-за того…
— Я всё понимаю, — сказала я. — Я на диво замечательно всё понимаю. Но мы же тебе не враги, Долика, не надо нас-то убивать. Мы все хотим тебе помочь. Прости этого дурня, он просто испугался.
И бутыль с растворителем приземлилась обратно на стол — тук. Аккуратно. А мы с Норвудом пронаблюдали, как белая пелена безумия потихоньку рассеивается.
Дорин обнял сестру, она скинула его руку и заплакала. Но уже нормально заплакала — как человеческий ребёнок.
Вот тут-то я и поняла всё до мельчайших подробностей.
И почему Ика их не упокоила: наверное, у неё просто не хватило бы сил и опыта упокоить беспокойного духа-мстителя, а отпустить только парня — значит, превратить несчастную девочку в законченное исчадье. И почему Ика убедила их не брать грех на душу. И почему отправила ко мне.
А у нас в каземате просто очень хорошо. Духам там, наверное, было уютно, как дома, — и девочка не проявилась, наоборот, успокоилась, даже развеселилась. А ведь среагировал на неё Дар, среагировал… просто я — уставшая, я сразу не сообразила…
Норвуд на меня смотрел, как провинившийся щенок. Я ему чуть-чуть улыбнулась и кивнула еле заметно.
— Хорошо, ребята, — сказала я. — Я всё поняла. Норвуд, зови мессира Фогеля, будем думать вместе. Мы обязательно вам поможем, вам просто необходимо помочь… потому что Долика в беде.
Норвуд исчез, а Рауль рискнул подойти поближе и пытался прислушаться. Я ужасно жалела, что он совсем простец. Хоть бы одного скульптора нам с Даром — ничего бы потом объяснять не пришлось, сам бы понял.
А Тяпка надёжно устроилась за моими ногами и хвостик поджала. Ей до сих пор было страшновато. Дорин смотрел на неё сочувственно, но не совался.
— Я не очень хочу тело, — тихо сказала Долика. — Ему было… так больно… и оно было грязное…
— У тебя будет другое, — сказала я. — Новое, чистое. И, если хочешь, ему вообще никогда не будет больно. И ты будешь сильная.
Она на меня смотрела — и слёзы у неё потихоньку высыхали.
— Как
