Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

Аскер понял, что за этим может последовать что угодно, в том числе и признание в любви. Он давно подозревал, что Дариола относится к нему не просто как к другу, но старался об этом не думать и вести себя так, словно ничего не происходит. Он знал, что рано или поздно ему придется сказать ей правду о себе, но оттягивал этот момент в надежде, что Дариола сама обо всем догадается.

Но она не хотела ждать. Ее не устраивала любая двусмысленность. Она презирала условности и вопреки устоявшемуся правилу решила первой сделать шаг навстречу.

— Моя королева, — сказал Аскер, прервав жестом ее излияния, — прежде чем вы скажете роковые для себя слова, выслушайте меня. Я должен попросить у вас прощения за то, что не подавил опасные для вас чувства в зародыше. Но когда кругом столько фальши, то нужно ценить истинные чувства и относиться к ним с особой осторожностью…

— О чем вы, Аскер? — с улыбкой спросила Дариола. — За что вы просите прощения?

— О боги… Как мне объяснить вам, моя королева? Ведь вы не знаете обо мне почти ничего из того, что могло бы предотвратить эту ужасную ситуацию!

— Аскер, почему вы называете ситуацию ужасной? Ведь вы, как и я, вертите королем, как хотите, но даже если бы вы не смогли ничего сделать, то разве пример королевы Эгретты не убеждает вас, что ситуация далеко не так безвыходна, как вам кажется? Дервиалис пользовался ее благосклонностью, и это не мешало ему быть в фаворе у короля, а он не обладал и двенадцатой долей тех качеств, которыми обладаете вы.

— Вот именно, моя королева, — вздохнул Аскер. — Эти качества появились у меня благодаря некой силе, но я навеки связал себя строгими обетами.

— Обетами? — глаза Дариолы расширились от любопытства, а сердце замерло в томительном предчувствии. — Вы — священник?

— Почти что… Культ, которому я служу, или, вернее, который служит мне, не принадлежит ни к одной из легальных религий.

— Но это не культ Ранатры, я надеюсь? — прошептала Дариола. — Это было бы ужасно…

— Нет, моя королева, — поспешил успокоить ее Аскер, — это не культ Ранатры. Это культ Сиа.

Аскер знал, какое действие оказывает одно имя этого культа на непосвященных, но реакция Дариолы удивила даже его. Она вскочила с травы и бросилась бежать без оглядки, цепляясь платьем за кусты и путаясь ногами в траве.

— Моя королева, постойте! — закричал Аскер, в свою очередь вскочив и бросившись за ней вслед.

Но Дариола не слушала его. Она убегала все дальше в ту часть сада, куда редко заходили даже садовники. На пути ей попадались рытвины и канавы, и она перепрыгивала через них, но даже мысли не допускала о том, чтобы остановиться. Ветви деревьев хлестали ее по лицу, а густая трава затрудняла бег. Под ноги ей подворачивались корни, и в конце концов она споткнулась и свалилась в канаву, засыпанную листьями. Упав, она закрыла голову руками и вжалась в землю, дрожа всем телом.

— Моя королева, что с вами? — воскликнул Аскер, подбежав к ней.

— Убейте же меня скорее! — закричала она. — Убейте сразу, но не мучайте!

— Почему я должен убить вас, моя королева? — спросил опешивший Аскер.

— Да потому что я узнала вашу тайну!

— Но я же сам открыл ее вам.

Дариола еще плотнее вжалась в землю и с ненавистью произнесла:

— Вы, жрецы Сиа, всегда так делаете: сначала рассказываете о том, кто вы, а потом убиваете несчастных, слышавших ваши слова, потому что за такую тайну полагается платить своей жизнью! Это у вас вроде спорта!

Аскер сел на траву возле канавы, потому что ноги его не держали.

— Сколько нового, интересного узнаёшь о себе… — пробормотал он. — Кто вам сказал такое, моя королева?

Дариола опасливо выглянула из канавы и пролепетала:

— Моя кормилица. Она всегда рассказывала страшные истории про колдунов Сиа, хотя папочка строго-настрого запретил ей это делать.

— Прав был ваш папочка, — сказал Аскер, сокрушенно покачав головой. — Разве я до сих пор давал вам повод бояться меня? Ну посмотрите на меня внимательно: разве я такой страшный, как рассказывала вам ваша няня? Неужели у меня из нижней челюсти растут клыки или глаза налиты кровью?

— Нет, но… — Дариола выглянула из канавы и робко посмотрела на Аскера. Приступ подсознательного детского страха прошел, и теперь ей было стыдно за свое поведение. — Наверное, я кажусь вам полной дурой…

Аскер молча подал Дариоле руку и помог ей выбраться из канавы.

— Как все глупо вышло, — сказала она, опустив голову. — Вы — жрец, а я — трусиха.

— Да не жрец я! Просто так получилось.

— Но ваш культ… Он стоит того, чтобы служить ему? — с сомнением спросила Дариола.

— Я понял ваш вопрос: не слишком ли многим мне пришлось пожертвовать ради него? Да, устав культа предписывает мне вести жизнь, лишенную каких бы то ни было материальных соблазнов. Я почти ничего не ем, сплю всего несколько часов в сутки и не занимаюсь любовью. Это воздержание позволяет мне совершать разные чудеса, наверняка похлеще тех, которыми вас пичкала на ужин ваша кормилица. Нас, адептов высшей ступени, в Скаргиаре всего пятеро. Судите сами, моя королева.

Аскер умолк и отвернулся, сложив руки на груди.

— Все-таки какая я дура! — воскликнула Дариола, всплеснув руками. — Вы — волшебник! Живой! Какая прелесть! А я-то… Сунулась к вам со своими амурами!

Аскер не мог поверить в перемену, происшедшую с Дариолой. Вместо того, чтобы считать себя оскорбленной и обманутой, она смотрела на него, как на святого, и готова была тотчас же отказаться от своих притязаний, лишь бы его святость осталась в целости и сохранности.

— Аскер, клянусь вам, больше вы от меня ни о чем таком не услышите, — продолжала Дариола. — В конце концов, я понимаю, что важно, а что — не очень. Вы мне очень симпатичны, но я… я не уверена, что это на всю жизнь, и, возможно, вы были правы, когда советовали мне не торопиться.

— Моя королева, вы необычайно рассудительны, — пробормотал Аскер, убитый ее логикой.

— Но ведь мы останемся друзьями, не так ли? — спросила Дариола, заглядывая ему в глаза. — Мне не хотелось бы думать, что наша дружба прекратится из-за того, что один из нас стал принимать ее слишком близко к сердцу.

— Нет, что вы, моя королева! Ведь это я выбрал вас в супруги королю и привез сюда. Поэтому я чувствую за вас ответственность.

Аскер говорил все это, но голова его была словно в тумане: таких резких смен настроения от ужаса до экзальтированного восхищения, какие продемонстрировала сегодня Дариола, ему еще не приходилось видеть. Он сделал нерешительный шаг в сторону дворца и сказал: