Ольга Романовская - Песочные часы

Янтарные глаза остановились на мне. С каким выражениям смотрят, не знаю, — не видно сквозь пелену моих слёз.

Обнимаю его за плечи, приподнимаю голову, укладываю себе на колени, судорожно пытаюсь оторвать полосу от нижней рубашки, чтобы перевязать рану.

Его пальцы сжимают мои, а потом отпускают.

— Прости меня, — тихо, с видимым усилием, попросил он. — Скажи, что простила.

— Конечно, простила.

Как я могу не простить, когда обиды давно нет? Как только услышала его зов, увидела его кровь, всё стало таким и мелочным. Потому что я поняла, что он мне дорог, что он не просто мой бывший хозяин

Наклонилась, дрожащими пальцами расстегнула его куртку, рубашку, ощутила горячую кровь, запах которой, казалось, переборол остальные запахи.

Меня немного мутило, но я не обращала на это внимания, ладонью останавила кровь, кое-как наложила повязку.

— Иди, тебя дочка ждёт. Раша я возле Готовера оставил, покричи, появится. Ну, иди, змейка, а то ещё в руки страже попадёшь, — с трудом сев, опираясь на руку, виконт другой слегка подталкивает меня в сторону улицы. — Только обещай, что будешь рядом с Рагнаром. Вверяю тебя, его и сестрёнку заботам Небесных заступников. Кончар отдашь сыну, когда подрастёт. Пусть любит и защищает мать.

Всхлипывая, мотаю головой, говорю, что никуда не уйду, что всё будет хорошо, и, обнимая, целую его.

Не хочу, не хочу отпускать его за Грань, не желаю!

— Сашер, я вернусь с вами в Арарг. Кем и насколько, не знаю, но вернусь. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я хочу, чтобы у Рагнара, Сагары и норины Ангелины был отец.

Он не умрёт на моих руках, не умрёт, не умрёт!

Глажу его по мокрым спутанным волосам и чувствую себя такой беспомощной и глупой. Слепой глупой мышкой, которая упорно искала сыр там, где его нет.

Невозможно любить ребёнка, если тебе противен его отец, невозможно целовать безразличного человека, невозможно его простить.

Виконт умирал, а я хотела, чтобы он жил. Все свои скромные сбережения бы отдала. Всё, что было, померкло, остался только Сашер с меркнущими янтарными глазами. Весь окружающий мир сузился до него, такого родного и близкого. И очень дорогого.

Подзываю прохожего, наконец решившегося заглянуть в переулок, и прошу срочно позвать врача и помочь перенести раненого в мой дом.

На вопрос, кто он мне, не раздумывая, отвечаю — муж, и крепко-крепко сжимаю его пальцы.

Врач сказал, что рана опасная, но виконт потерял немного крови, поэтому есть неплохие шансы на благоприятный исход.

Я кивала, сидя в изножье постели больного и периодически со страхом посматривая на него. Без сознания. От того, очнётся ли, многое зависит. Самые трудные — первые двое суток, если переживёт их, то встанет на ноги.

Пережил.

Конец

*Рашит — араргский крепкий спиртной напиток, крепостью около 40 градусов, изготавливаемый из виноградного спирта, мёда и настоя ароматных трав.